Джордж Мартин - Шесть серебряных пуль

Смерть отца так и не была разгадана, а последние двадцать страниц синей тетради остались незаполненными. Сейчас, листая записи, Рэнди дошла как раз до этих пустых страниц. Они слегка пожелтели от времени и стали хрупкими; голубые горизонтальные линейки побледнели. Рэнди механически продолжала листать тетрадь, но, почти уже дойдя до конца, заколебалась.

Возможно, никакого письма после этой страницы и нет, возможно, она его просто выдумала. В любом случае послание лишено всякого смысла.

Рэнди перевернула последнюю страницу. Письмо оказалось там, где Рэнди его и оставила.

Она получила его, когда училась в колледже. Со смерти отца тогда минуло семь лет, а занятая учебой и романами со сверстниками Рэнди не заглядывала в синюю тетрадь уже больше трех лет.

И вот однажды пришло письмо. Рэнди вскрыла конверт по дороге в учебный корпус, бросила беглый взгляд на листок, что был внутри, и, сунув письмо обратно в конверт, как ни в чем не бывало продолжила беззаботную болтовню с сокурсниками. Правда, письмо весь день не выходило у нее из головы, а ночью, после того как соседка по комнате заснула, Рэнди вытащила послание и, холодея, несколько раз перечитала единственную строчку, написанную явно впопыхах кривыми, прыгающими буквами. Рэнди, помнится, намеревалась выбросить письмо, но вместо этого сохранила его, а вернувшись домой, даже сунула в общую тетрадь.

Конверт с тех пор остался таким же белым, а написанный в левом углу адрес колледжа почти не поблек.

Ни прежде, ни теперь Рэнди не сомневалась в том, кто отправил ей это письмо. Но каким образом ему это удалось? Непонятно. Хотя, вероятнее всего, конверт в почтовый ящик сунул выписавшийся из психушки приятель отправителя.

Рэнди достала сложенный вдвое листок дешевой писчей бумаги и после минутного размышления развернула.

ЭТО БЫЛ ВОЛК-ОБОРОТЕНЬ.

Рэнди перечитала единственную строчку послания раз, другой, третий, и ей вдруг показалось, что она вернулась в прошлое, в те годы, когда она еще не сомневалась, что разгадает тайну смерти отца.

Пронзительно зазвонил телефон. Рэнди вскочила на ноги и, поспешно сунув листок в конверт, уставилась на телефон. Сердце в ее груди отчаянно билось, и чувствовала она себя почему-то преступницей, пойманной за руку.

Четвертый час ночи. Кому, черт возьми, пришло в голову звонить в эту пору? Неужели Рою Хелендеру?!

После четвертого сигнала ожил автоответчик:

– Вы звоните в «ААА. Сыскное Агентство Уэйд», с вами говорит руководитель агентства Рэнди Уэйд. Сейчас я не могу лично подойти к телефону, но если вы оставите свое сообщение, то я перезвоню вам.

Пискнул звуковой сигнал, и из телефона послышался мужской голос:

– Эй, вы меня слышите?

Рэнди, опрометью подбежав к телефону, схватила трубку:

– Рогофф? Это вы?

– Да, я. Извините, что разбудил вас, но случилось нечто, о чем, по-моему, вам бы хотелось побыстрее узнать.

У Рэнди по спине побежали мурашки.

– Что случилось? – спросила она.

– Еще одно аналогичное убийство.

Уилли проснулся в холодном поту.

Первой его мыслью было: «Что меня разбудило?»

Шум, вот что его разбудило. Шум где-то на первом этаже.

A может, шум ему только пригрезился? Уилли сел в кровати и попытался взять себя в руки. Ночь полна неясных звуков, шорохов и страхов. A потом оказывается, что это тарахтел буксир на реке, проезжавший под окном автомобиль, да мало ли еще что. Кроме того, Уилли все еще испытывал неловкость за ту панику, которую вызвала у него незапертая входная дверь. Хорошо еще, что со страху он не воткнул ножницы в спину Рэнди. И вообще нельзя позволять своему воображению поедать себя живьем. Уилли снова лег, удобно устроившись под одеялом, перевернулся на живот и закрыл глаза.

A всего через минуту слух его явственно уловил, как на первом этаже открылась и закрылась дверь.

Уилли мгновенно открыл глаза, но остался лежать, прислушиваясь и повторяя про себя, что тщательно проверил все замки. Точно, он проводил Рэнди до двери, а затем запер все запоры, щеколды и даже не забыл о стальном засове. Входная дверь обита сталью, тяжеленный монолитный засов можно поднять только изнутри, так что, когда он опущен, попасть в дом снаружи невозможно. Есть еще, правда, и задняя дверь, но ею пользовались так давно, что теперь ее никакими силами не сдвинешь с места. A проникни кто-то через окно, Уилли непременно услышал бы звон разбитого стекла. Определенно, шум Уилли просто померещился.