Дмитрий Вересов - Отражение Ворона

– И там будет ваш друг? – спросила Нюта.

– Юсуф? – переспросила Надя. – Конечно, будет!

Все складывалось, как нельзя лучше!

Вечером они встретились с Асуровым, и тот сунул ей пакетик с кокаином и портативную видеокамеру.

– В сумочку положишь, – наставительно проговорил он. – Когда все нанюхаются и начнут вести себя неадекватно, достанешь незаметно и будешь снимать.

«У-у, козел. Так бы и прибила», – подумала Нюта…

Вечеринку в «Суисс Коттедж» устраивали по самому ничтожному поводу – по случаю выхода в свет рекламного буклета магазинов «Мерседес-Бенц». Буклет делало агентство «Рив-Гош», и Надя снялась во всех видах, от самого благопристойного – в рекламе престижного представительского лимузин-мерседеса, и до самого фривольного – в бикини, на глянцевом развороте, представляющем двухдверный кабриолет-купе с откинутым верхом…

– «Мерседес» заплатил кучу денег, – ворковала Надя, – их пиарщик еще шутил, что, к сожалению, у них нет в Штутгарте такой модели, чтобы я снялась топлесс…

– Ты снимешься без лифчика в моей новой «Феррари», – плотоядно улыбаясь, сказал Юсуф.

Он оглядел Нюту таким взглядом, как будто покупал наложницу себе в гарем.

– Американка? Писательница? Напиши книгу обо мне!

– А вы разве знаменитость?

– Кто? Я! – Юсуф даже задохнулся от такого возмутительного невежества. – Да мой отец владеет половиной такой страны, как Татарстан, а когда Татарстан обретет независимость от России, тогда он станет президентом…

– Да-а-а! А я и не знала! – с интересом протянула Нюта. – Значит, вы настоящий татарский шейх?

– Что-то вроде, – гордо ответил Юсуф…

Дважды приносили шампанское.

– А это кто? – спросила Анна, кивнув на серьезного мужчину, обнимавшего Юсуфа за плечи и что-то шептавшего ему на ухо.

– Это Аслан, чеченец, – ответила Надя. – Там, в России, война с Чечней, ты слышала об этом?

– А какие у Юсуфа с ним дела, ведь Татарстан с Россией не воюет? – с наивным видом спросила Нюта.

– Я в их дела не лезу, – ответила Надя, и взгляд ее при этом приобрел напряженно-отсутствующее рассеянное выражение, потеряв осмысленность, как это бывает при испуге или неприятных ассоциациях, – но у Аслана всегда можно хорошего коксу взять, – вдруг добавила она.

– Коксу? «Снежку», что ли? – переспросила Нюта.

– Ну да, а что? Можно подумать, что у вас в Америке вы все цел очки, как Белоснежка диснеевская! – вскипела топ-модель. – Только в книжку свою, если и взаправду будешь писать, эти мои слова включать не надо, – добавила Надя и нервно захихикала.

«Ну дела! – подумала Нюта. – Наденька-то не дура коксу занюхать!»

– А смешно, Надя, Белоснежка… Бланш-Нэж, это у Диснея прямо как специально намек на «снежок», правда? – примирительно и совсем по-дружески дотронувшись до руки своей визави, сказала Нюта.

Надя в ответ истерически засмеялась, откинув голову и закатывая взоры так, что оставались видны только белки глаз.

– А что до того, целки мы там в Америке или нет, так давай, пойдем в дамскую комнату, я тебя угощу, – сказала Нюта и сделала приглашающий жест рукой.

В дамской комнате Нюте пришлось продемонстрировать всю шпионскую ловкость рук.

На стерильной поверхности туалетного столика из одного пакетика она насыпала дорожку того «правильного» кокаина, что дал Асуров, и тут же, скрытым, еле уловимым движением пальцев подменив пакетик, рядом настелила ручеек из безобидной смеси тонко натертого мела с сахарной пудрой.

– За неимением стодолларовой банкноты, – сказала Нюта, сворачивая в трубочку оранжевую бумажку достоинством в двести франков.

И, не дожидаясь, пока Надя выберет дорожку, она ловко всосала в ноздри белую смесь сахара с мелом и теперь выжидающе глядела на Надю.

– Ах, что жизнь артистки? – патетически воскликнула Надя. – Sex and drugs and rock’n’roll…

И с не меньшей ловкостью, чем только что продемонстрировала Нюта, тоже с громким присвистом всосала в себя белую смесь.

– Ну что, подруга, пойдем оторвемся по полной программе? – нервно захохотав, воскликнула Надя.

В большой гостиной бухала низкими частотами «кислотная» дискотека. Лупил по глазам стробоскоп, чернокожий ди-джей на помосте пилил пальцем свою заевшую пластинку. Публика, простирая руки, в безумии закатывая глаза, дрожала мелкой дрожью, сотрясаемая дьявольским ритмом модного, экспортированного из Лондона, диск-жокея.

Надя протиснулась между бившимися в пляске святого Витта телами и вся отдалась танцу, извиваясь, оглаживая руками свое длинное тонкое тело… Нюта встала рядом и тоже принялась трясти кудрями, но при этом ее глаза четко и пристально сканировали углы гостиной.