Тесс Герритсен - Снова умереть

То же самое им рассказал Джерри О`Брайен, что Леон Готт с недавних пор стал одержим исчезновением своего сына. Со старостью пришли сожаления и мысли о том, как надо было поступить, но у Леона уже не было шанса помириться с Эллиотом. Одиноко проживая в том доме и имея компанию лишь в лице собаки и двух кошек, осознал ли он вдруг, что они слабо могут заменить любовь сына?

— Это все, что я могу рассказать о Леоне Готте, — сказала Сара. — Я виделась с ним всего один раз на панихиде Эллиота шесть лет назад. Больше я его не встречала.

Последний проблеск сумерек померк, и за окном стало темно. В теплом свете лампы лицо Сары, казалось, сбросило несколько лет, и она выглядела моложе, более живой. Возможно, это потому что она вышла из роли убитой горем сестры, и теперь ломала голову над загадкой последних часов жизни Джоди, и над тем, почему в них был вовлечен Леон Готт.

— Вы сказали, что он позвонил Джоди в половине третьего, — произнесла Сара и посмотрела на детектива Пирсон. — В это время она все еще должна была находиться в Плимуте. На конференции.

Детектив Пирсон объяснила Джейн и Фросту:

— Мы пытались воссоздать картину последнего дня Джоди. Мы знаем, что в воскресенье она была на конференции библиотекарей. Та закончилась в семнадцать часов, поэтому, скорее всего, она вернулась домой после обеда. Может быть, именно поэтому она и перезвонила Готту так поздно, в девять сорок шесть.

— Мы знаем, что он звонил ей по поводу фотографий в половине третьего, — сказала Джейн. — Поэтому я предполагаю, что в тот вечер она перезвонила ему из-за этого. Возможно, чтобы сказать ему о том, что она нашла фото Эллиота в…

Джейн замолчала. Посмотрела на Сару.

— Где Ваша сестра хранила те фотографии Эллиота из Африки?

— Это были цифровые снимки, поэтому она хранила их в своем ноутбуке.

Джейн и детектив Пирсон переглянулись.

— Который теперь пропал, — подытожила Джейн.

Три детектива стояли снаружи, дрожа от сырости и негромко совещаясь возле своих припаркованных автомобилей.

— Мы отправим Вам свои записи и будем признательны, если Вы пришлете нам свои, — произнесла Джейн.

— Конечно же. Но мне до сих пор не ясно, с чем же мы столкнулись.

— Я тоже, — призналась Джейн. — Но чувствую, что здесь что-то есть. Что-то, связанное с фотографиями Эллиота из Африки.

— Вы слышали, как их описала Сара. Типичные, ничем не примечательные туристические снимки.

— Во всяком случае, для нее.

— И они были сделаны шесть лет назад. Зачем они кому-то понадобились именно сейчас?

— Не знаю. Я просто следую своему…

— Чутью?

Слово заставило Джейн замолчать. Она вспомнила о своем разговоре с Маурой в тот день, когда отмела все ее подозрения о недавно выкопанном скелете. «Когда дело доходит до чутья, — подумала она, — мы доверяем только собственному. Даже если и не можем его отстоять».

Детектив Пирсон откинула прядь волос, блестящую от дождя, и вздохнула.

— Ну, обмен информацией не повредит. Это приятное разнообразие. Обычно мальчики хотят использовать мои записи, но не делятся своими. — Она посмотрела на Фроста. — Я не стараюсь очернить парней.

Джейн рассмеялась.

— Этот парень другой. Он делится всем, кроме своих чипсов.

— Которые ты все равно воруешь, — заметил Фрост.

— Я отправлю вам по электронной почте все, что у меня есть, как только вернусь домой, — пообещала детектив Пирсон. — Отчет о вскрытии Джоди вы сможете получить непосредственно у судмедэксперта.

— Кто из докторов его проводил?

— Я не знакома со всеми тамошними патологоанатомами. Это был крупный мужчина. С зычным голосом.

— Похоже на доктора Бристоля, — произнес Фрост.

— Да, это его имя. Доктор Бристоль. Он провел вскрытие ее трупа в прошлый вторник. — Пирсон достала ключи от машины. — Там не было никаких сюрпризов.

Вот что характерно для сюрпризов: никогда не знаешь, когда один такой возникнет и изменит весь ход расследования. Следующий день Джейн как раз посвятила охоте на такой сюрприз, изучая файлы, которые ей прислала Андреа Пирсон. Сидя за своим компьютером с остатками ланча, разбросанными по столу, она страницу за страницей перелистывала показания свидетелей и записи детектива Пирсон. Джоди Андервуд восемь лет жила в этом доме в Бруклине, унаследованном от своих родителей, и слыла тихой и дружелюбной соседкой. У нее не было врагов и на данный момент не имелось бойфрендов. В ночь ее убийства никто из соседей не слышал никаких криков или громких звуков, ничего, указывающего на то, что кто-то боролся за свою жизнь.