Виктория Платова - Два билета в никогда

– А в бизнесе матери ваш муж никакого участия не принимал?

– Нет.

– Это было его решение?

– Решения обычно принимает Белла Романовна. Но не думаю, чтобы Толя так уж страдал оттого, что не вовлечен в экспорт и обработку древесины. Ему нравится его работа.

– А Виктор?

– Виктор – управляющий банка. Что-то небольшое, региональное…

– И, надо полагать, аффилированное со структурой матери?

– Возможно. Я никогда не интересовалась этим вопросом.

– А что скажете насчет Александра?

– Он не живет в России, последний раз я видела его десять лет назад. Накануне отъезда. Тогда он был совсем мальчишкой.

– Это был вынужденный отъезд, насколько я понимаю?

– Да. Старуха просто выжила его. Выкинула, как щенка. Взяла – и перерезала нить. И рука не дрогнула.

– Что произошло?

– Это не моя тайна. Есть такая вещь, как этика… Она распространяется не только на профессиональную среду…

– Слишком много слов, Софья Леонидовна, слишком много слов. Просто объясните мне…

– И диктофону?..

– Считайте, что его нет.

– Но он есть.

– Неужели так сложно ответить? Он что, цинично обокрал мать? Переметнулся на сторону конкурентов? Спустил в казино семейное состояние?

– Это не моя тайна.

– Другого ответа не будет?

– Нет.

– Вы так защищаете Александра, как будто он очень вам близок. Прямо родственные души!.. Надо полагать, все эти годы, несмотря на его отъезд, вы поддерживали отношения? Назло старухе? А, Софья Леонидовна?

– Мы не поддерживали отношений.

– Почему?

– Так получилось. Мне жаль, что так получилось.

– Десять лет солидаризировались с узурпаторшей, а теперь жалеете?.. Ну, хорошо. Вы, в общем, ему не родственница. Не кровная родственница. А ваш муж? Он тоже позабыл о существовании брата?

– У него свои резоны. Я относилась к ним с пониманием.

– А к Александру не относились с пониманием? У него были причины ненавидеть мать?

– Я бы на его месте возненавидела… Если бы не была на своем.

– Вы знали, что он приезжает?

– Нет. Я узнала об этом вчера. Как и о болезни Беллы.

– Когда конкретно?

– Сразу после того, как приехала в «Приятное знакомство» с детьми.

– А ваш муж?

– Он появился позже. Днем. В городе его задержали дела. Сдача объекта. Все как обычно – аврал и штурмовщина.

– Кто вам сообщил дурные вести о свекрови? Или это были радостные для вас вести?

– Сейчас это не имеет значения. Мне сказал об этом Виктор.

– Не удивились, что он не поставил вас в известность раньше? Все-таки болезнь Альцгеймера не случается с человеком в одночасье.

– Естественно, я была удивлена. Когда отошла от первого шока. Во-первых, я – психоаналитик и могла бы помочь на первых стадиях развития болезни… Во всяком случае, хоть ненадолго замедлить ее ход…

– Вы бы и впрямь это сделали? Учитывая ваше… столь нежное отношение к Белле Романовне?

– Да. Но правда заключается в том, что вылечить Альцгеймер нельзя. Слегка замедлить ее ход – да, продлить существование пациента – да. Хотя это будет именно существование, до тех пор, пока больной человек не забудет окончательно, как правильно дышать.

– И такое случается?

– Случается разное, но исход один. Полное разрушение личности и смерть. Вряд ли Белла хотела бы себе такой судьбы. Она и в страшном сне не могла себе этого представить. Вчера, когда я ее увидела… Я впервые пожелала ей скорой смерти. Искренне и от души.

– «Скоро ты сдохнешь, гадина». Это оно? Пожелание?

– Ах, господи… Мальчишка…

– Так он не соврал?

– Единственное, чего я не понимаю, – как он мог это услышать? Я была совсем одна… Стояла в зимнем саду, перед окном. Смотрела на поле для гольфа. Метель только начиналась. Я даже не уверена, что произнесла это вслух… И вокруг никого не было. Ровным счетом никого…

– Этот парень – тот еще геморрой, так?

– Я не была бы так категорична в оценках.

– Правда?

– Его жизни не позавидуешь.

– Честно говоря, я бы тоже так помучался. Под британским флагом.

– И согласились бы пережить то, что пережил он? Смерть матери, которая произошла на его глазах.

– Я не знал этого.

– Видите ли, Лора… Первая жена Виктора, мать Марка… Она не умерла. Вернее, не просто умерла. Она покончила с собой. Марку тогда было четыре года.

– И он запомнил, как это произошло?

– Не думаю, что в подробностях. Детская психика достаточно мобильна, какие-то вещи она отказывается воспринимать, а какие-то просто загоняет в подкорку. Переформатирует в сознании. С ним не мешало бы поработать хорошему специалисту… Убрать хоть часть проблем, которые преследуют его с детства…