Павел Генералов - Искушения олигархов

— Гошка! Смотри! Боник за бабочкой гоняется! — вполголоса, чтобы не разбудить спящую на веранде Зеру–маленькую, сообщила Зера Гоше.

Гоша спускался с крыльца, держа в руке коротенький плетёный поводок.

— Зачем сейчас поводок? — удивилась Зера. — Ему здесь некуда убегать.

— Надо с детства приучать к поводку, чтобы он воспринимал его как друга, — объяснил Гоша, цепляя карабин к крошечному ошейнику.

Боник моментально забыл о бабочке и принялся грызть поводок острыми молочными зубками. А что? Поводок — это очень даже вкусно! Уж наверняка лучше «Орбита»!

— Э–э–э нет, брат, нельзя, — строгий палец хозяина возник прямо перед Бониковым носом. Боник попытался куснуть и этот аппетитный кусочек (запах хлеба, масла и хозяина, плюс немного химии, наверное, руки мыл). — А уж кусать руку, которая тебя кормит, тем более нельзя. Нельзя, — очень строго произнёс хозяин и легонько стукнул по носу.

Ну нельзя, так нельзя, так бы сразу и сказали, — обиженно подумал Боник и прикрыл глаза. От обилия впечатлений страшно клонило в сон. К тому же завтрак был слишком сытным…

— Гош, посмотри, — тихо–тихо сказала Зера. — Ты только посмотри, как он спит. Ну просто вылитый цыплёнок–табака!

Боник дрых, распластавшись на земле, и был впрямь похож на расплющенного поджаренного цыплёнка. Коричневые лапы раскинулись в стороны почти перпендикулярно к туловищу. Толстенький ровный хвостик во сне изредка вздрагивал.

— Точно — цыплёнок. Только уж слишком волосатый. Я бы такого есть не стал, — покачал головой Гоша.

— Не говори глупостей, — учительским тоном сказала Зера, едва сдерживая смех.

Они сидели на крыльце большого дома. Своего дома. И слушали тишину, которую, казалось, ничто не может нарушить. И в этой прозрачной тишине было слышно, как спят дети. Зера на веранде посапывала с тоненьким свистом, а Боник на лужайке и вовсе смешно похрапывал.

— Знаешь, Гош! Вот если бы всегда было так: ты дома, мы все вместе… Боник вон появился… — вздохнула Зера.

— Но так ведь оно и есть, — Гоша сделал вид, что не понимает.

— Только в данную минуту. А я хочу, чтобы так было всегда. Может, ну его, этот бизнес? Денег нам и так на всю жизнь хватит, да ещё и внукам останется…

— Заскучаем… — тихо отозвался Гоша и положил руку на тёплое плечо жены.

Зера вздохнула и потёрлась щекою о Гошину руку:

— Я и так скучаю, когда тебя нет.

— Ну подожди немного, дорогая. Зера подрастёт, поедем в кругосветное путешествие. На целых… полгода! Хочешь?

— На полгода? Хочу… Подожди, — вдруг забеспокоилась Зера. — А на кого же мы Боника оставим?

— Н-да, приобрели проблемку. А ты говоришь — бизнес бросить! Да я же отвечаю за тысячи людей! Это не говоря про Лёвку, Нура, Нюшу с Катей. Как я их–то всех брошу?

— Понятное дело, не бросишь, — печально согласилась Зера. — Но ты хоть почаще дома бывай. Чтобы Боник хозяина не забыл.

— Обещаю. Вот только к Нуру слетаю на пару дней. И опять — домой! Здесь, с вами, мне лучше всего, ты же понимаешь?

Зера кивнула в ответ.

Блаженную тишину вдруг разорвал истошный, суматошный птичий ор. Огромная стая галок клином налетела со стороны Москвы–реки. Тёмные, сумрачные птицы расселись на деревьях вокруг большого дома. От их немыслимого количества деревья буквально почернели. Птицы, суматошно взмахивая крыльями, продолжали перелетать с ветки на ветку, орать и переругиваться, словно репетировали сцену из фильма Хичкока.

Зера втянула голову в плечи, а Гоша обнял жену покрепче:

— Ты чего испугалась? Наверное, к дождю.

Проснувшийся Боник переполошно заозирался, не решаясь даже тявкнуть. Он, не вставая на лапы, задом наперёд заполз под крыльцо и лишь косил оттуда своими ореховыми глазками. На веранде заплакала Зера–маленькая.

Зера вскочила и быстро по ступенькам взбежала на веранду. Гоше досталось выручать щенка. Он выудил испуганного Боника из–под крыльца и взял его на руки:

— Не трусь, малыш, будь мужчиной. А мерзких птиц гонять… Мы с тобой ружьё купим! Согласен, Боников?

Боник лизнул Гошину руку шершавым горячим языком. Зера, взяв дочку на руки и больше не оглядываясь на орущих птиц, торопливо ушла в дом.

25 мая 2001 года

Штаб–квартира «Севернефти» на Сретенке переживала период бурной реконструкции. Позади основного сине–зелёного здания в глубине Сретенского переулка вздымалась башня подъёмного крана. Прямо к старому корпусу пристраивалось новое грандиозное «продолжение».