Павел Генералов: Охота на олигархов

Разве что выступление своего Буша америкосы показали чуть помясистее. Товарищ Джордж, выступая на каком–то форуме по правам человека, в очередной раз изрядно покусал товариШШа, президента ЛукаШШенко. Буш–младший безапелляционно поставил Беларусь в один ряд с такими странами, как Зимбабве, Иран, Куба и Северная Корея. ТовариШШ ЛукаШШенко, наверное, задохнулся в очередной раз от праведного гнева и в очередной же раз завернул гайки тоШШей белорусской демократии. И всё же — единственный светлый момент в новостях. А то помельтешили, поговорили возмущённо–трагическими голосами, показали пару кадров, похожих на постановочные — и всё. До следующих ужасов, господа! А о том беспределе, что творился в Москве вокруг Сибирской Нефтяной Компании, вообще ни слова!

Европейцы, хотя и подражали штатовским ужимкам, всё ж были поподробнее. Забастовке нефтяников в далёкой, казалось бы, Венесуэле посвятили целых несколько минут. Забастовка длилась уже десять дней, и цена барреля нефти на мировом рынке в результате выросла с двадцати шести долларов до двадцати восьми. А за ту неделю, что хорошо профинансированная арабскими шейхами из ОПЕК забастовка ещё будет длиться, цена подрастёт, возможно, и до тридцатника. Но это сегодня, как ни удивительно, не слишком волновало Герцензона.

Вот! Пошёл всё–таки краткий сюжет о выемке бумаг в головном офисе СНК. В кадре показали людей в полувоенной форме, которые выносили из родного Герцензоновского офиса коробки с документацией. Налоговая полиция, маски–шоу, твою мать! Комментатор за кадром объяснял зрителям, что руководству СНК, Сибирской Нефтяной Компании, предъявлены многочисленные обвинения. Прежде всего, в уходе от налогов. Далее картинка сменилась: показывали сюжет про каких–то бельгийских трансвеститов, которые наконец смогли пожениться… Нам бы их проблемы…

Иван Адамович поправил наушники и вновь переключил телевизор на другой канал.

Местные новости порадовали. Ночью на Лазурном берегу ожидалось четыре–пять, а днём — девять–десять градусов выше, естественно, нуля. Ветер южный. Молодцы, французы, угодили. Хотя могло бы быть и потеплее.

Хотя… Уже одно то, что Иван Адамович успел «соскочить» в самый последний момент, есть хорошо. Два его зама, Петя Иваницкий и Олег Милосердов, были арестованы прямо накануне Старого Нового года. И уже больше недели сидели в лефортовских камерах. А «Лефортово» это вам не Сен — Тропез…

За день до ареста соратников сам Герцензон вылетел в Париж. Чуяло его сердце беду, ох как чуяло! Интуиция — в который раз — не подвела. Теперь–то его не достать! Хотя и путь в Россию заказан. Пока заказан. Может, оно всё как–то разрулится?

Но сам Иван Адамович себе не верил. Если уж так накатили, то размажут по полной! В России запрягают долго, но едут быстро, слишком быстро, не разбирая дороги.

Люди из правительства дали понять, что всё очень серьёзно. Вопрос о СНК решался на заоблачном уровне премьера. И никакой Демьянов, будь он хоть трижды «вице», тут теперь не поможет.

Хотя в недавнем телефонном разговоре прикормленный Демьянов, он же «Миша пять процентов», что–то вяло обещал. Типа посодействовать. Впрочем, срочно возвращаться в Москву не звал, обойдя скользкий вопрос молчанием. И на том спасибо.

В общем, всё рушилось.

Не надо, не надо было тогда расслабляться! Не довёл дело до конца — вот тебе и результат!

Сидоров! От этой фамилии у Герцензона сводило челюсти. Похоже, Георгий Валентинович начал наступление на Ивана Адамовича, используя явно превосходящие силы и засадные полки заодно. Кто б мог подумать, что этот мальчишка окажется хитрее самого Герцензона! Эх, знал бы прикуп… Ладно, в Сочи он уже и так прожил достаточно. Детство, отрочество и даже, блин, юность.

Неслышно вошла служанка Коринна и поставила на низкий стол тарелки, налила в высокий бокал тёмное пиво. Герцензон окинул скептическим взглядом коротконогую крепкую фигуру Коринны. Нет, здешние женщины ему активно не нравились — слишком корявые.

Где же Ляля застряла? Ведь обещала приехать, как только эти долбанные съёмки закончатся. Иван Адамович потянулся было к телефону, но в последний момент звонить раздумал, решив перенести разговор с женой на самый вечер: благо, по времени у него всё равно будет на два часа меньше, чем в далёкой и ставшей недоступной Москве.

Надо было хоть немного расслабиться. Герцензон в очередной раз щёлкнул пультом.

Иван Адамович любил старые советские фильмы. Особенно — комедии. Коллекция у него была самой полной. Притом — в каждом доме, будь то во Франции, Испании или Лондоне. Старые, смешные и немного глуповатые комедии его всегда успокаивали. Терапевтический, что называется, эффект.