Павел Генералов - Охота на олигархов

— Позавчера, у моих родителей золотая свадьба, — объяснила Гюзелла Альбертовна. — А что с мамой?

— Кажется, простудилась немного.

— Передавай привет, мы постараемся заглянуть, ну, или, если не успеем, я позвоню обязательно, — пообещала Гюзелла Альбертовна. — Мы с дочерью завтра собирались обратно в Москву, но билетов нет, обещали из брони…

— Я как раз завтра вечером лечу в Москву на самолёте «Севернефти», — Нур почему–то постеснялся сказать, что у него личный самолёт. — Хотите, возьму вас пассажиркой?

— Да что вы говорите! — обрадовалась Гюзелла Альбертовна. — Только я не одна, а с дочерью…

— Хоть с тремя, — рассмеялся Нур. — Самолёт большой. Так я передам маме, что вы к ней заедете?

Он написал на листке домашний номер и протянул Гюзелле Альбертовне.

— Лучше я сама ей позвоню, — она аккуратно сложила листок вчетверо и спрятала в маленькую сумочку. — А вот, кстати, и моя дочь. Познакомьтесь, Нурмухамет — это Мадина.

Гюзелла Альбертовна глазами показала Нуру, что неплохо бы и обернуться.

Он послушно повернул голову на запах нежных, пахнущих свежескошенным сеном духов и обомлел: перед ним стояла девушка с Нюшиными глазами.

— Мадина, — согласилась девушка, теребя жемчужное ожерелье.

Марбелья

В отличие от остального дома в кабинете было тепло. С самого утра Иван Адамович топил камин. Без этого прямо–таки пальцы замерзали, не желая бегать по клавишам компьютера. А чем ещё другим мог здесь и сейчас заняться Иван Адамович, если не работой? С Россией он был связан исключительно виртуально — при помощи телефона да ещё оптико–волоконных сетей и Инетернета. Зато связь эта была практически беспрерывной.

Герцензон получал всю оперативную информацию по поводу ситуации, складывавшейся вокруг СНК. И ситуация эта Герцензону не нравилась. Как не нравилось ему и то, что жена его, Ляля, всё никак не могла собраться и приехать к нему. Вбила себе в голову, что хочет сниматься. И ладно бы ещё в большом кино, это Иван Адамович постарался бы понять. Но Ляля собиралась играть в очередном идиотском сериале.

Настроение было пресобачье. Словно подыгрывая холоду и Лялиному упрямству, разболелась левая нога, которую он вчера подвернул, спускаясь с лестницы.

Это была старая, ещё студенческая травма. Первый раз Герцензон повредил «крайнюю, мать её, левую» во время студенческого чемпионата по волейболу. Это их институтский тренер, крикливый Сан Саныч так выразился — «крайняя левая» с матерью по центру. Сан Саныч вообще любил сказать красиво, и по большей части нецензурно.

Студенческая травма давала о себе знать в «теннисные» времена. Когда ни один нормальный вопрос по бизнесу нельзя было решить без партии–другой. Те теннисные времена уже канули в Лету, а нога осталась и напомнила о своём существовании так вот подло, совсем не вовремя. Это же — курам на смех! Сидит один–одинёшенек в непротопленной вилле один из самых богатых людей России, и его нога считает себя хозяйкой ситуации!

Герцензон поморщился, оторвался от компьютера, плеснул в стакан виски и чуть, лишь на треть, разбавил его содовой.

Немного согревшись хорошим глотком, Герцензон вновь углубился в изучение последних компьютерных сводок со всех фронтов — как экономических, так и политических.

Кажется, проблемы у него грозили появиться не только в России, но и в Швейцарии. Российская прокуратура обратилась к своим швейцарским коллегам с просьбой заблокировать все счета Герцензона и СНК в швейцарских банках.

Швейцарцы пока сопротивлялись, старательно охраняя реноме своей традиционно надёжной банковской системы. Доводы и инсинуации российской прокуратуры на них не действовали. На них действовали лишь точные доказательства того, что через их банки отмываются неправедно заработанные деньги.

Деньги же Герцензона, если отчасти и были заработаны не самым праведном образом, легализованы были грамотно. Не зря же Герцензон кормил целую армию юристов и прочих аналитиков, плюс банковских специалистов!

Неясная тень на мгновение скользнула по экрану.

— Что т-такое?! — дёрнулся Герцензон, резко подняв голову от компьютера.

Прямо перед ним, а вовсе не в виртуальном пространстве стоял человек в затемнённых очках, синей куртке и бейсболке с логотипом «Condiciones idealis».

— Что… вам… тут… — судорожно вспоминал Иван Адамович испанские слова. Появление призрака из обслуги Герцензону не понравилось. Совсем, понимаешь, распустились! Да и вообще, что тут, в кабинете, делает этот грёбаный «Condiciones idealis»? Все коммуникации — на первом этаже. Какого же дьявола?..