Андрей Воробьев - Дело об избиении младенцев

Визитку «Седого» Олеся, конечно же, выкинула, но Алексея это не столь волновало, так как по рассказу он уже сообразил, о какой именно квартире шла речь — не зря же сыщики Арчи сидели в паспортной службе, выискивая возможных подозреваемых…

Они просидели в ресторанчике до закрытия, а потом Нертов предложил девушке довезти ее поближе у дому.

— Ты что, импотент? — Удивилась она.

— Да нет, просто здорово устал. К тому же койка — не всегда лучший способ снять стресс… Поэтому спасибо тебе за вечер, ты мне здорово помогла.

Девушка расценила благодарность по-своему, сказав, что если ее спутник еще когда-нибудь поссорится с женой — пусть приходит на Старо-Невский, только не очень поздно, а то можно опоздать. Нертов, конечно же, согласился.

В тот же вечер время Арчи с Александрычем начали отрабатывать связи Васи-рекламщика из «Транскросса». Машина, номер которой запомнил ветеран МГБ, оказалась закрепленной именно за ним. Сгоряча Нертов чуть было не дал команду сразу же взять Васю в оборот, но Арчи его охладил, заметив, что тот может от всего отпереться.

— Ты что, хочешь, чтобы мы с ним поговорили просто, как «братки» какие-нибудь? — Взгляд у Николая стал злым, а губы сжались в тонкую полоску. — Может специнвентарь в виде утюга или паяльника еще выдашь? А если он вдруг окажется непричастен или чекист твой старый ошибся номером? Что тогда делать прикажешь, в Озерках где-нибудь утопить, чтобы заяву на нас не дал?.. В общем так, Леша, — Арчи постарался смягчить интонации, чувствуя состояние друга, — я прекрасно понимаю тебя и обеспокоен не меньше. Но, согласись, нельзя этого Васю брать сейчас. Давай, лучше приставим надежный «хвост», быстро соберем информацию. Я этим займусь сам, Александрыч поможет. А охрану у Нины советую усилить.

Как ни трудно было Нертову, он вынужденно согласился с другом — бывший оперативник говорил дело.

Правда, разработка Васи ничего не дала. Сыщики выявили, правда, несколько его мелких грешков. Например, что Вася, давая в газеты рекламу фирмы, «расслабился» в период безвластия и договаривался на меньшие суммы оплаты, чем получал из «Транскросса». Но это, как говорится, не смертельно. Различные источники сообщали, что о генеральном директоре Вася отзывался только положительно и даже по очень большой пьянке заявил в узком кругу знакомых, что готов был бы жениться на ней, только жаль, не чета он Нине Анатольевне, она, дескать, умная, красивая и богатая, а он…

Но для сыщиков, естественно, эта информация была второстепенна. Главное — проверка Васиного алиби во время убийства. И тут-то вышла загвоздка. Никто не видел «транскроссовского» рекламщика в тот день. Было известно только, что с утра он взял в гараже свою машину и куда-то на ней укатил, сославшись на неотложные дела. В фирму же он вернулся только во второй половине дня, причем, слегка выпивший и, как сказала «по дружбе» одна из секретарш, «какой-то взъерошенный».

Арчи недолго посовещался со своим заместителем, а потом решил, что неплохо бы Васю показать «живьем» старому чекисту, благо его адрес Нертов предусмотрительно оставил коллегам. Но планы сыщиков оказались нарушенными звонком Ивана Гущина, которому было поручено в этот вечер сидеть в засаде на чердаке дома на Захарьевской.

Иван, позвонив начальству по телефону, сообщил, что только что задержал человека, который вел наблюдение за квартирой Климовой.

Когда Арчи с Александрычем примчались на знакомый чердак, они увидели, что на полу у слухового окна лежит мужчина достаточно крепкого телосложения, руки которого были скованы сзади наручниками. Он скрючился на боку и тихонько подвывал. Рядом валялась небольшая спортивная сумка, а над лежащим грозно темнела фигура Гущина, которого незадолго до этого Николай буквально выпросил у Нертова, убедив Алексея, что негоже толковому оперу прозябать в охране.

Подойдя ближе, Арчи заметил, что у лежащего удлиненные седые волосы, но он еще не так стар, как это могло показаться при первом взгляде. Мужчине было не более сорока пяти, хотя сейчас лицо у него было довольно грязное от соприкосновения с засиженным голубями полом и, к тому же, искажено страдальческой гримасой.

При виде очередных гостей мужчина заскулил погромче, но ничего не сказал, так как рот у него был плотно забит кляпом. Вошедшие вопросительно уставились на Гущина, который вкратце рассказал, что как ему и было приказано, сидел весь день, укрывшись на чердаке и ожидая возможного визитера. Потом послышался скрип двери и Иван увидел, что на чердак прошел «этот». Тут говоривший презрительно кивнул головой в сторону лежащего.