Андрей Воробьев - Дело об избиении младенцев

Когда девушка, упала рядом с хозяйкой квартиры, убийца быстро вытащил клинок из раны и, захлопнул входную дверь, удовлетворенно отметив, что замок автоматически заперся. Он собирался отправиться в ванную, чтобы смыть с себя кровь, а заодно найти какую-нибудь тряпку, чтобы убрать в прихожей «лишние» кровавые следы своих ботинок перед тем как исчезнуть подальше от квартиры. Но тут снова услышал детский плач.

— Не бойся, малыш, — «Посланник» шагнул по направлению к комнате, — больше тебе не придется страдать.

Алексей очередной раз проклял и час пик, и городские власти, основательно занявшиеся перекапыванием дорог, и водителей — «чайников», то и дело перегораживающих задницами своих машин дорогу впереди Нертовской «девятки». Ко всем неприятностям у автомобиля лопнуло колесо и пришлось возиться с запаской… В результате прошло минут сорок никак не менее получаса с момента, когда Женевьева вышла на связь, а в нужный район, куда ночью долететь можно минут за пятнадцать, все еще было не добраться.

Снова сработал мобильник. Звонил Александрыч. Ворчливо, в своей обычной манере он доложил, что добрался к дому на проспекте Просвещения, но когда вернется его шеф — кто-то кого-то сожрет. Причем, скорее всего, сожран будет сам старый опер. Ивановская псина, которую он согласился покормить, нагло выбежала из квартиры, отказалась туда возвращаться и успокоилась только оказавшись в машине Александрыча.

— Да-да, эта тварь так и заявила: «Хочу к хозяину»! — Ругался Александрыч, забыв, что счетчик телефонной кампании аккуратно оценивает все его ворчание в полновесных зеленых баксах. — Я не в состоянии больше спорить с этим упрямым ротвейлером и не хочу быть его кормящим папашей. Давайте-ка быстрее подъезжайте, пока я не сплавил эту суку Женьке. Кстати, она где-то затаилась. Стоп! К парадной подъехала «БМВ» номер… Ба, да там, кажется, московский гость… Он один, заходит в парадную… Леха, давай быстрее! У меня псина как с цепи сорвалась!..

Нертов так и не успел ответить Александрычу, что они уже проскочили станцию метро и буквально через минуту-две доберутся до места — трубка дала сигнал отбоя. Юрист отдал ее своему спутнику, попросив, если будут звонить, отвечать, а сам, на сколько это было возможно, прибавил газ…

Оставив машину у дома, Алексей и Расков торопливо обошли его с другой стороны, где располагались двери парадных и заметили неподалеку совершенно растерянного Юрия Александровича. Он только растерянно махнул рукой в сторону своего «жигуленка».

— Я теперь не шучу. Собака взбесилась. Того и гляди, всю машину разнесет. Смотрите, что творится…

Но выполнить его просьбу не удалось, так как все трое услышали выстрел, донесшийся очевидно из одной из квартир на втором этаже.

— Александрыч, держи окна! Я — к входу! — Нертов опрометью бросился в парадную. Следом за ним, доставая из наплечной кобуры пистолет и одновременно засовывая в карман нертовскую трубу, побежал Расков.

Перед возвращением в столицу Ивченко решил ненадолго заскочить к Кристине, чтобы попрощаться и оставить ей денег. Конечно, он не исключал, что девушка, может, в его отсутствие и не сидит затворницей в своей квартире улучшенной планировки, купленной, кстати, на деньги самого Семена Львовича. Но он считал, что без средств к существованию она уж точно может пойти «на сторону».

Безусловно, пожелай бизнесмен, то он мог обеспечить свою любовницу надежной охраной, совмещающей свои непосредственные обязанности с надзором за нравственностью подопечной. Но он рассуждал иначе: у каждого человека должна быть некая отдушина, норка, в которую иногда можно и нужно спрятаться, забыв про все дела. И к такому месту нельзя подпускать даже самых верных людей. Именно поэтому, отправляясь на проспект Просвещения, он всегда ездил без охраны, и именно этой норкой была квартира Кристины. А общий ребенок, считал бизнесмен, крепче любых шпионов привяжет женщину к ее дому. Не додумал он лишь одного: выяснить маршрут одинокого любовника случайно способен даже дилетант. Что уж говорить о человеке, задавшемся этой целью?

Кристина толком не знала о делах Семена Львовича и вообще не интересовалась ни бизнесом, ни политикой. За то она никогда не спорила со своим «поросеночком», любила готовить и вполне устраивала стареющего Ивченко в постели, не замечая его отдельных слабостей, а еще чаще — искусно позволяя самому бизнесмену забыть о них.