Андрей Воробьев - Дело об избиении младенцев

— Но может, хотя бы сделаем путешествие более безопасным. Сами свяжем этого обдолбанного отморозка и…

— Вы сядете за руль «Икаруса»? Я с ним не справляюсь. Может, километров сорок в час и выжму, но нам это не нужно.

— Ну, как знаете. — Щучкин выглядел уныло.

— Хотя, отчасти вы правы. Если этот парень допьет бутылку и отсмолит еще пару косяков, он может решить, что у него судно на воздушной подушке. А мы — привидения на его борту. Возьмите-ка это.

Удивленный Щучкин увидел пистолет в руке Царева. Он взял его и хотел рассмотреть, но Сергей Борисович поспешно предупредил.

— Спрячьте подальше. Главное, чтобы он не видел.

— А вы?

— Обойдусь и без него. Есть опыт. Давайте пока вздремнем.

Щучкин и Царев сбросили куртки, кинули их на спинки кресел и постарались задремать. Как ни странно, скорость в 120 км в час действовала как снотворное и спящим не мешала ни музыка Пещеры, ни его песни про анашу. Оба не раз шевелились во сне, а потом храпели опять.

Часа через два Щучкин, пробормотав, что надо узнать у Кости, сколько километров проехали, пошел к кабине. Царев ответил: «узнай» и задремал опять.

Щучкин просидел у Пещеры довольно долго, видно ожидая, пока фары высветят очередной столбик-указатель. Потом Пещера крикнул ему: «Отъедь!» и Щучкин поплелся обратно. Царев проснулся через пять минут. Он взглянул на Андрона.

— Хорошая кассетка играет. Это что-то новое.

— Есть такая навороченная группа — «Муммий Тролль». — Ответил Щучкин.

— «Пристегнись, наверно, крепче, я свою превышу скорость», — процитировал Царев, — понимаю, почему Косте она нравится.

Он молчал около минуты. Потом заговорил опять.

— Костя только что поставил эту кассету. А предыдущая кончилась, когда вы пришли к нему говорить про километры. Поэтому, я сумел кое-что разобрать из вашей беседы. А что не разобрал — то сумел додумать без особого труда. Андриан, смотрите мне в глаза. Ведь вы говорили не про километры и не про скорость, хотя недавно вы лишь про нее и думали. Вы говорили про меня.

— Не понимаю, — пробормотал Щучкин, отодвигаясь от Царева.

— И понимаете, и помните. Вы предложили ему простую комбинацию. Остановиться в ближайшем населенном пункте и связаться с охраной «Транскросса». Пообещать привезти завтра в Питер главного координатора всех наездов, объявив таковым меня. Раз теперь «Транскросс» в чести у премьера, они могли бы у ментов выхлопотать нам послабления. Или, сами помочь нам свалить за границу. Кстати (это уже не разговор, это я читаю ваши мысли), в последний момент можно было бы подранить Пещеру, сдать, заодно и его. За такие услуги к вам были бы снисходительны, ну не милиция, а «Транскроос» точно. Пещера же, бандюк тупой, но честный (может потому, что обдолбанный) ответил на это: «Отъедь, гнилой пацан». Так или не так?

— Не надо! — Почти взвизгнул Щучкин, отступая в конец салона.

— Мы еще не дошли до того, чего «не надо». Я могу в порядке соблюдения Закона Равновесия, сообщить Пещере про ваш замечательный план, который вы мне сообщили два часа назад. Не надо дрожать, вылететь из автобуса на такой скорости почти не больно. Я человек добрый, я вас прощаю. И ограничиваюсь лишь штрафом. Его сумма — пятнадцать тысяч долларов. Да, да, Щучкин, долларов, а не рублей. Ибо они у вас есть.

— А вот обломится! — Выкрикнул Щучкин, вынимая пистолет.

— Вот и будь после этого добрым к людям, — развел руками Царев, видимо подражая манерам Игоря Борисовича, — очередная проверка на вшивость, Андриан Изяславович. Вы помните, как мы потрошили багажник на последней остановке? Вам, кажется, приглянулось «Мартини». А я, среди цыганских шмоток, нашел газовик. Патроны, разумеется, вытащил, зачем они вам? Так что, засуньте эту пушку в известное место. Боюсь, нам придется продолжить путешествие вдвоем. Но мы, как вы правильно сказали, люди интеллигентные. Поэтому, я постараюсь уговорить Костю, чтобы, когда дверь откроется, он снизил бы скорость хотя бы до двадцати.

И тут Щучкин засмеялся. Царев с удивлением посмотрел на него.

— Сергей Борисович, как вы ошиблись! Если бы вы знали, сколько людей считали меня дешевкой. Сейчас они на помойке. И вы поступили так же. Вы подсунули мне револьвер и заснули, действительно заснули. И не догадались, что я немедленно посмотрю ваш подарок. И, тем более, не догадались, что я дотянусь до кармана вашей куртки. Там, кое-что лежало. И я сразу понял: не газовое. Тогда я…

Царев метнулся к своему сидению, схватил куртку и вытащил из своего кармана револьвер. Когда он опять обернулся к Щучкину, тот целился в него из пистолета. Того самого, который Царев в «Коллегии» отобрал у заказчика.