Андрей Воробьев - Дело об избиении младенцев

С этими словами Игорь Борисович нагнулся, чтобы раскрыть свой дипломат. Когда он поднял голову, то увидел возвышавшегося над ним Царева. В правой руке тот держал за горлышко бутылку с вином.

Какой бы хорошей ни была реакция Игоря Борисовича, она его не спасла. Он осел на пол от мощного удара. Царев, которому этого показалось недостаточным, разбил о голову поверженного заказчика еще одну бутыль. По полу разливалось вино. Было тихо. После этого Сергей Борисович вел себя быстро и сноровисто. Он обыскал дипломат, вынув первым делом диктофон. Потом достал бумажник и заглянул в него. Там оказался десяток банкнот с видом Архангельска — у заказчика сегодня планировалась расплата с кем-то. На поясе Царев обнаружил кобуру с маленьким автоматическим пистолетом. «Я так и не узнаю, имел ли он лицензию на ношение, или надеялся отвертеться, если бы задержали», — подумал он.

Через минуту Царев был уже в гардеробе. Ситуация немного изменилась. Когда куратор, упомянутый заказчиком, узнает о произошедшем в «Коллегии», можно будет не бояться «Крестов» и Паркета. Его найдут без помощи милиции. Или не найдут. Если он не будет идиотом. Здесь не остаться. Значит, рвать за бугор. Идиот, почти месяц был на свободе и не позаботился о загранпаспорте! Здесь его сделать нет времени. В Москву нельзя. Значит — в эсэнговую республику, для которой загран не нужен. Но с поездами связываться опасно. Там ведь надо называть фамилию, когда заказываешь билет. А он все еще под подпиской. Тем более, отпадает и «Пулково». Интересно, а если берешь автобусный билет, нужна фамилия? Царев неторопливо вышел из «Коллегии». У него появилась идея. Но сперва надо доставить себе маленькое удовольствие: выкинуть диктофон в Мойку.

Если Пещера и смотрел в детстве фильм «Чапаев», то вряд ли запомнил хоть чего-нибудь. Однако он каждые пять минут невольно цитировал главного героя, тонущего в холодных волнах Урала: «Врешь, не возьмешь»! Пещера метался по городу, в котором искали его, как затравленный волк. Сдаваться он не собирался.

Питер надо было покидать. Идеальный вариант — самолет. Но «Пулково» он отверг сразу. Значит — поезд. Но Московский вокзал кишел милицией. Пещера два раза подходил к главному зданию, не решаясь войти. Похоже, патруль подозрительно посмотрел на него. Но, то ли им не дали фотку, то ли Косте повезло в очередной раз, патруль прошел мимо. К тому же, Пещера понимал — перед тем как сесть в вагон, надо избавиться от ствола. А он не хотел этого. Конечно, ввязаться в перестрелку со всем питерским ГУВД может только дурак. Но, очень возможно, его ищет не только милиция. Усталых ментовских лап он почти не боялся, по сравнению с ребятами из «Красной крыши». Или ребят, которых пошлет Игорь Борисович. Эти могут просто положить на месте. Тогда пистолет и будет последней надеждой. На другие вокзалы ехать не хотелось. Можно было добраться до Московского шоссе, выехать за город на такси и ловить попутки. Но и там посты, могут остановить.

И тут Пещеру осенила идея. Ведь автобусы не проверяют. Это раньше (он видел в каком-то фильме) на заставах обыскивали дилижансы. Самый старый наземный транспорт оказался самым безопасным.

Чтобы согреться, Пещера заглянул в какую-то забегаловку, принял сто грамм. Потом взял такси и поехал на первую автобусную станцию.

К ужасу Щучкина, зал ожидания на автовокзале был почти пуст. Людей в нем находилось десятка два. Из них двое были в форме. Правда, милиционеры не проявляли никакой активности, а просто стояли в стороне. Лишь возле кассы была небольшая очередь. Щучкин взглянул на расписание. Он быстро пробежал областные городки. С дальними маршрутами, похоже, было туго. И тут Щучкин увидел то, что надо. «Санкт-Петербург-Витебск». Автобус отходил через двадцать минут. Вдруг не хватит билетов?

Он совершил поступок не слишком красивый и для советского, и для нынешнего времени: подскочил к окошку кассы, оттолкнув пожилую цыганку в пышной дубленке.

— Извините, мой автобус отходит через пять минут. Мне необходимо, я журналист. Пожалуйста, один билет на Витебск.

Только тут Щучкин сообразил, что комкает в кулаке баксовую бумажку. Никакой пользы здесь она принести не могла, и он торопливо вернул ее в карман, лихорадочно выискивая кошелек с родными дензнаками.

— Гражданин, я тоже на Витебск, — послышался раздраженный голос. Щучкин обернулся. К нему обращался представительного вида мужчина лет пятидесяти. — Кстати, автобус отходит через двадцать минут.