Андрей Воробьев - Дело об избиении младенцев

Свою жену Ивченко окончательно перевез в Москву, когда были избран думским депутатом во второй раз. В Питере осталась Кристина. Обычная добродушная молодая бабешка, по-цыгански преданная мужу. Таких, на самом деле, сейчас осталось не так и много. Ему иногда, даже, становилось стыдно: никто в этом городе не принимал всерьез его депутатские дела. Только она. Кристина была уверена: все хорошее, что есть в Петербурге, от новых станций метро до теплой осени — все заслуга депутатской группы «Северо-Запад», в которую входил ее любимый. Каждый раз, прогуливаясь с коляской во дворе, она спорила с соседками, насколько полезна Госдума, ибо «один мой хороший знакомый там работает».

В течение последнего месяца Кристине относительно повезло. Из-за «Транскроссовских» дела он почти не вылезал из Питера. Ивченко навещал свою хозяюшку пару раз в неделю, но большого удовольствия это ей не доставляло. Мешали дела. То, что ему периодически названивал Игорь Борисович (насколько все же бесцеремонны эти москвичи) еще полбеды. Он умудрился несколько раз приехать прямо к Кристине. Иногда даже пробовал приводить с собой людей, которым были необходимы неотложные консультации: как работать дальше. Ивченко, правда, всегда успешно отклонял такие визиты.

Сегодня можно будет отдохнуть, не опасаясь внезапных телефонных звонков и, тем более, визитов. Этот вечер только для них двоих. Кстати, почему это только для двоих? Совсем недавно, под Новый год в квартире появился третий. Наконец-то, в позапрошлом году он смог уговорить Кристину не издеваться над своим организмом и позволить появиться на свет Косте. То, что это будет мальчик, которого назовут Костей, Ивченко знал с самого начала. А Кристина как всегда поддакивала. Может, она думала, будто думские депутаты могут определить пол ребенка в день зачатия?

Ивченко еще раз велел шоферу остановить машину. Хотя дома есть все (на ежемесячные взносы можно было содержать трех любовниц с кристиниными запросами), но надо, порядка ради, купить пару банок с каким-нибудь пюре из экзотических растений.

Анна Петровна получила легкое отравление кофеином. Она любила чай. Но никогда не выпивала больше трех чашек подряд. Сейчас же, она четыре раза выбрасывала старую заварку и засыпала новую. Она пила чай вместе с Акулаевым, ибо не могла уйти с кухни. Уроженка архангельской деревушки была очень деликатным человеком. В комнате проходил важный разговор. И она боялась выйти, боялась помешать.

Нина и Юля говорили уже третий час. Самым трудным оказалось начать разговор. Хозяйка «Транскросса» думала сперва: а не оставить ли гостью на пороге? Пусть она от меня не услышит ни слова. Однако Нина сделала самое трудное за этот трудный день — она сдержала себя. «Когда ты боишься получить ответ на вопрос «почему?» — ты проиграла», — вспомнила она нехитрую мудрость из какого-то авантюрного романа. Нина не хотела проигрывать и не могла позволить уйти девушке, не узнав, зачем она явилась в дом к той, у которой увела мужчину?

— Нина, — начала гостья с порога, — вы должны понять сразу. Если бы я чувствовала себя виноватой, то не посмела бы явиться сюда.

После этого, прямо в коридоре, Юля и Нина долго рассматривали свежую статью, которая называлась «Конец мертвого домика». В ней Юля Громова подробно описала свои злоключения позавчерашнего вечера.

— Наверное, вы, как и многие другие читатели, заметили серьезное логическое несоответствие. «Я не знаю, чем кончилась бы бравада этих доморощенных басаевых от педагогики, но подоспевший наряд милиции…«.

— Как милиция догадалась о происходящем в подвале? — Спросила Нина. — Кто ее вызвал?

— Ее вызвал Нертов. А перед этим он скрутил этих кретинов. Но, учитывая проблемы «Транскросса», я не стала лишний раз упоминать его имя. А потом, когда все улеглось, мне понадобилось придти в себя. Пришлось заехать в ночную забегаловку, выпить кофе. Не знаю, приходилось ли вам бывать в такой переделке, когда вы связаны, а рядом — подонки, и вы в полной их власти?

— Приходилось. — Коротко ответила Нина.

— Тем более, вам проще меня понять. Я прижалась к его груди. Если бы вместо Алексея меня освободил дворник, я бы обняла и его.

Нина молчала полминуты. Потом она спросила у Юли, уже без всякого ехидства, а с искренним интересом:

— Как же он узнал о том, что вас украли?

— Мы должны были встречаться в кафе. Предстоял очень важный разговор. Дело касалось недавней трагедии в Таврическом саду. Но мне за пять минут об этом не рассказать.