Андрей Воробьев: Дело диких апостолов

Но сойтись с Азартовой, избегнув контакта с бывшими одноклассниками, было невозможно. Тогда Фома решил действовать издалека. Он тщательно изучил окружение одноклассницы и обратил внимание на руководителя юридической фирмы, некоего Нертова. По имеющейся информации парень был не промах: некоторое время назад он работал начальником службы безопасности в достаточно солидных фирмах, имел неплохие навыки телохранителя. Именно с помощью этого юриста, используя его «в темную», можно было попытаться устранить всех конкурентов.

Затем Фома очень удачно «вычислил» эту Олюшку, любовницу мужа Лены. У Олюшки был недостаток в виде явно куриных мозгов, за то она обладала и несомненно положительными качествами — упрямством и хваткой бультерьера. Девочка готова была идти к своей цели любым путем, пусть даже высланным трупами. А цель проста: главное, чтобы денег побольше и работать не надо.

Сначала Фома, сблизился с Олюшкой, которая здраво рассудила, что два спонсора лучше одного. Затем подкинул ей идею, как она сможет разбогатеть. Для этого ей лишь следовало жениться на муже, точнее, вдовце, Азартовой. Олюшка долго хлопала накрашенными глазками, соображая, когда же успела сгинуть ее соперница, но Фома объяснил, что сие — дело поправимое. С некоторыми трудностями и предосторожностями он организовал «выход» Олюшки на киллера и помог материально, что рассеяло последние сомнения любовницы. Естественно, хищная девица в глаза никого не видела, но добросовестно положила в указанное ей место толстую пачку денег, ссуженную Фомой и передала все свои пожелания. Как бы то ни было — заказ был принят.

В том, что убрать Азартову не удастся, главный заказчик не сомневался: он слишком хорошо изучил окружение своей избранницы, подобрал срок и способ для «убийства» именно так, чтобы нормальный телохранитель, каковым небезосновательно считал Нертова, смог предотвратить покушение.

Естественно, предотвратив первое покушение, телохранитель должен был начать активную игру. На случай, если это не удастся, Фома готов был и снять заказ, но, к счастью, это делать не пришлось — неожиданная смерть одного из друзей Юриста заставила последнего заняться делом Азартовой вплотную.

Следующий шаг был более рискованным, но тоже оправдал себя: зная, что все вот-вот завершиться, Фома потихоньку «воскрес» перед Томом и последний, как и следовало ожидать, откровенно поведал бывшему командиру обо всех проблемах. Подать идею верному оруженосцу, что выручить друга и любимую женщину можно только самостоятельно убрав нескольких ненужных свидетелей (понимай: возможных заказчиков убийства Азартовой), оказалось довольно просто. А дальше…

Дальше вышло все так, как и рассчитал Фома: все «ненужные» поубивали друг друга или сгинули по воле благоволившей к претенденту на Леночкино сердце судьбы; сама Леночка осталась одна-одинешенька и, когда перед ней в самый трагический момент ее жизни появился Вадька Фомин, ни о чьей другой жилетке, в которую бы хотелось плакать, не нашлось.

«Тоже мне, возомнили себя вершителями судеб, — думал он, — идиоты! И юрист этот такой же. Если, конечно, выживет»…

Теперь у него было все: и любимая женщина, и отсутствие конкурентов, и деньги, и, главное, абсолютно чистая биография, которую бы не смогли испортить никакие очевидцы — покойники, как известно, разговаривать не умеют…

Джип плавно затормозил у шикарного японского ресторана, где Фома предложил спутнице поужинать в честь их встречи. Лена, выходя из машины, осторожно оперлась на мужественную руку, единственную, на которую она могла положиться в этой жизни.

«Все больницы похожи друг на друга, словно близнецы — братья, — думал Алексей Нертов, глядя в белый потрескавшийся потолок старинного здания, — шаркающие шаги по коридорам; сестры, деловито снующие со шприцами: «ну-ка, попами кверху!»; дребезжащий недовольный голос какого-то больного, раздающийся из-за дверей: «Ну, почему здесь курить нельзя?»; застиранные — перестиранные пижамы; тапочки, пронумерованные белой краской; неопрятные женщины из соседнего отделения, словно тени перемещающиеся по длинным кафельным коридорам, напрочь забывшие, что с утра надо умываться и причесываться не только перед выходом на работу; вечные помидорно-апельсиновые передачки на тумбочках, грязные «судна» и «утки» по соседству; вывезенная из палаты кровать с покойником, ожидающая санитаров морга рядышком с раскладушкой, на которой стонет доставленный вчера по «скорой» и пока еще живой бедолага»… Даже более-менее прилично выглядевшая по сравнению с остальными реанимация не вызывала положительных эмоций… «Бежать. Бежать отсюда поскорее»…