Андрей Воробьев - Дело диких апостолов

Но ошибок, допущенных преступниками, при внимательном обдумывании дела, было больше: не учел Семен, что его приметы и одежда окажутся похожими на игорьковские, что «голубой друг» придет навестить Марата именно в тот момент, когда в больнице окажется свидетель, видевший убийцу, да к тому же оперативник.

— Предатель. Предатель по любви, — вдруг неожиданно вспомнил юрист рассказ аниного дедушки, — а конец для всех предателей предопределен. Еще со времен Иуды…

— …Решение трибунала выносилось заочно, — говорил старый чекист, — так что Артамонова не расстреляли. Его дальнейшая судьба долгие годы была нам неизвестна. Вот и все. Вся любовь…

— А что было дальше? — Поинтересовался Алексей у старика. — Вы сказали «была»…

«Да, сказал, — отозвался Николай Григорьевич, — но нам тоже деньги не зря платили… Сегодня можно с уверенностью констатировать, что офицер практически сразу же встал на путь измены. Явно не иммиграционные власти, а более сильные структуры помогли Артамонову обустроить дальнейшую жизнь. Хотя наша разведка предприняла немало попыток, чтобы разыскать следы предателя, но сделать это удалось лишь через семь лет: до этого изменник был «засекречен», ему сменили фамилию, и увезли в Америку, где приняли на работу в Разведуправление Минобороны США — РУМО. Одновременно, или несколько позднее, предатель стал и консультантом — Центрального разведывательного управления — ЦРУ.

Лишь в 1967 году Артамонов был «случайно» опознан во время выступления с лекцией в одном из университетов Вашингтона.

Впрочем, известно: случайностей в разведке практически быть не должно. Я лично до сих пор уверен, что в истории с Артамоновым «опознание» скорее всего было инициировано спецслужбами США: за годы, прошедшие после бегства, предатель утратил связи со своей бывшей страной, великим специалистом по раззведделам быть не мог (не те подготовка и навыки), сообщенные сведения уже устарели, а новыми беглец не располагал. Да и консультации бывшего капитана третьего ранга вряд ли могли отличаться особой ценностью. Но очевидно, узнай «Кей Джи Би» — так янки именовали Комитет государственной безопасности СССР — о месте нахождения беглеца, то обязательно заинтересовались бы им. А тогда можно начинать игру по поставке «дезы» и выявлению советской агентуры в США.

Примерно так и вышло… Ты слышал что-нибудь о «кротах»?» осведомился старый чекист у Нертова. И тот, чтобы не прерывать рассказчика, только неопределенно пожал плечами. Старик удовлетворенно кивнул: «Правильно, так сразу и не сообразишь, о чем речь. А я говорю о предателях, работающих на две или более разведок. Это их — «перевертышей» или «кротов» не любят ни нынешние, ни бывшие «свои», но услугами таких агентов все-таки стараются воспользоваться. Так же получилось с Артамоновым.

Оперативная проверка установила, что предатель живет под фамилией «Шадрин», а образ его жизни позволяет предположить возможность установления контакта. Была предпринята попытка перевербовать Артамонова. Ему передали письмо от жены с просьбой вернуться домой, обещали помочь сыну поступить в военно-морское училище (и, кстати, выполнили это обещание), а самому «перевертышу» — восстановить воинское звание и содействовать в реабилитации… Во всяком случае, Артамонов дал согласие на сотрудничество с нашими чекистами и получил псевдоним «Ларк».

Некоторое время он, действительно, предавал определенную информацию об осведомленности американских спецслужб о состоянии ВМФ СССР. Только нас насторожило, что «Ларк» почему-то умалчивал о деятельности самого РУМО. Более того, с трудом пойдя на контакт и снабжая нашу разведку информацией с видимой неохотой, «Артамонов-Шадрин через некоторое время вдруг попытался форсировать развитие контактов со связником, что уже весьма обеспокаивало. Но не всех.

…Впоследствии генерал КГБ СССР Олег Калугин будет вспоминать, что «только когда я возглавил внешнюю контрразведку, были приняты меры для проверки искренности и надежности «Ларка», раскрывшие его двуличие и обман». Но бравый генерал видимо несколько преувеличивал свои заслуги: еще в 1970 году (за пять лет до смерти Артамонова) один из подчиненных предупредил Калугина, «что «Ларк» — американская подстава, я (то есть Калугин — авт.) воспринял его слова, как признак старческого брюзжания ветерана разведки». Впрочем, в конце-концов проверка Артамонова началась.

«Двойная» игра предателя была раскрыта следующим образом: его пригласили в Канаду, якобы для встречи с высокопоставленным сотрудником КГБ. Зная о тесных контактах канадских и штатовских спецслужб, наши предположили, что в случае двуличности «Ларка», американцы попросят помощи своих коллег из соседней страны (например, проследить за «контактом» Артамонова-Шадрина). Так и получилось. И советский агент, работающий в разведке Канады, сообщил о поступлении такой просьбы. Только не от РУМО или ЦРУ, а от ФБР. Более того, разведчик сумел добыть отчет «наружки» о контакте «Ларка» с «представителем» Москвы. Теперь сомнений не оставалось: Артамонов как был, так и остался предателем.