Андрей Воробьев - Дело диких апостолов

— Ладно, ладно, — мгновенно воскликнул выздоровевший Арчи. Приезжай скорее, жду.

Сколько не предъявляй претензий к собаке руководителя сыскного агентства, одного отрицать было нельзя — эта животина умела себе вести (если, конечно, считала это необходимым в зависимости от ситуации и, как говорится, выражения хозяйского лица). В машине она благовоспитанно дремала, а когда машина остановилась на Загородном проспекте, чинно вышла из нее, приветливо помахивая своим псевдохвостом. Она не сопротивлялась, когда Нертов надел на нее намордник, только взглянула печальными глазами и засеменила рядом с Алексеем, даже не пытаясь натянуть поводок. Алексею в такую минуту всегда становилось чуть-чуть неудобно перед животным. Представьте, он шел бы по улице в наручниках. Впрочем, отличие есть. Драться можно и в наручниках, а ротвейлер с зафиксированными зубами — зрелище жалкое.

— И не вздумай демонстрировать свои фокусы, — напутствовал Нертов Машу перед входом в дом, — если попытаешься сожрать хотя бы одну туфлю или неприлично орать, выпрашивая кусок мяса, а, тем более, нагло сцапать что-нибудь без разрешения… В общем, пеняй тогда на себя: я, конечно, не твой хозяин, но мало не покажется… В конце-концов верну, где взял. И будешь там как в одиночке париться, покуда хозяин шляется. Ты хорошо поняла меня, Принцесса?..

Мэй умильно посмотрела на Юриста янтарными глазами, словно уверяя в своей благовоспитанности и двинулась к подъезду. Однако, когда они вошли внутрь, поведение собаки изменилась. Она вздрогнула, напряглась, ее шерсть на загривке стала напоминать гребень ирокеза. Послышалось тихое рычание.

Если бы Алексей впервые бы встретился с этой ротвейлершей, то наверняка подумал бы: сверху спускается другая собака, скорее всего, сука. Здесь же была совершенно иная ситуация. Наверху происходило нечто опасное и намечался повод для схватки.

Нертов погладил собаку, снял намордник и отцепил поводок. Теперь можно и подниматься. Оба готовы для битвы.

Впрочем, преодолев четыре пролета, Алексей понял, что никакой битвы не будет. С этой проблемой он разобрался бы и без собаки, а собака — без него.

Оболтус лет шестнадцати стоял возле дверей и каким-то режущим инструментом отдирал от двери кожаную обшивку. Отодрав очередную полосу, он остановился, с размаху два раза ударил ногой по двери. Никакого результата не последовало и парнишка, подождав минуту, увлеченно принялся за работу. Воткнув свой клинок в обшивку он оглянулся и увидел Нертова с Машей, внимательно рассматривавших его в четыре глаза.

— Ты забыл ключи, мальчик? — вежливо осведомился Нертов.

Парень взвизгнул от удивления, швырнул нож в пролет, кинулся наверх. Впрочем, пробежал он лишь ступенек десять, как почувствовал за своей спиной учащенное дыхание, повернулся и опустился задницей на ступень. Нертов еще раз изумился выдержке Мэри Квин: она, как заправская служебная овчарка, остановилась рядом, внимательно глядя на тинейджера и не закрывала при этом пасть. Ее огромный розовый язык, сам по себе мог напугать кого угодно, даже если бы его не обрамляли два ряда блестящих белых зубов.

— Мальчик, тебя дома не кормят? — участливо спросил Алексей, приблизившись к маленькому подонку.

— К-кормят, — ответило чадо. — Скажите, она не кусается?

— Кусается, еще как кусается, — успокоил его Алексей. — Расскажи мне, юный дебил, кто тебя просил здесь хулиганить. Не хочешь? Маша, какое яйцо мы ему сперва откусим, правое, или левое?

Маша раскрыла пасть еще шире и так же тяжело дыша вплотную приблизила свою морду к несчастному злоумышленнику. Тот задрожал, на его грязных серых брюках появилось темное пятно. Алексей подумал, что если бы он и вправду заставил бы Машу укусить мерзавца, та могла бы возмущенно отказаться. Ведь она была благородной собакой.

— Не знаю, честное слово, не знаю, — возопил парнишка. — Один мужик, мне незнакомый. Остановил машину рядом, дал триста рублей, завтра обещал еще дать. Я был должен в эту квартиру постоянно звонить, стучать, ну там, дверь порезать, нас…. рядом. У меня папа не работает, мама больная…

— А сынок совсем больной, — заметил Нертов и схватил пацана за ухо, отчего тот взвыл еще громче. Маша коротко гавкнула и лязгнула зубами. Этажом выше приоткрылась большая коммунальная дверь без глазка и тотчас снова закрылась.

«Что мне делать с этой соплей? — без особой злобы подумал Нертов. — В милицию отправить — хлопот не оберешься, да и нужны свидетели. Машка, боюсь, не годится. А главное, самому неохота лишний раз связываться с милицией. Особенно, в такой сколькой ситуации.