Ирина Мельникова - Ярость валькирии

Она поставила перед Верой тарелку с борщом и сдернула салфетку с большого блюда.

— Пирожки твои любимые. С луком и яйцом. А к борщу — сметанка деревенская. Кушай! Володенька приедет сегодня?

— Некогда Володеньке! — буркнула Вера и бухнула в борщ ложку сметаны. — Творческий порыв у него. Пишет голых шлюх, оптом и в розницу.

— Как это? — ахнула мать и присела рядом. — Совсем-совсем голых? И ты терпишь?

— А что, на куски их резать, по-твоему? — ответила Вера с набитым ртом и повела рыхлыми плечами. — Я — женщина понятливая. Призвание у него такое — шлюх писать с натуры. Родная жена его на творчество не вдохновляет. Но, глядишь, потом шедевры задорого продаст, купит себе галстук, а мне — шубу. Или две.

Мать покачала головой и пододвинула блюдо с пирожками ближе к дочери.

— Не дело это! — сказала она с осуждением. — Не по-мужски это картинки малевать, а уж похабные и подавно.

Вера отшвырнула ложку, и та брякнулась на пол.

— Тоже мне «картинки»! Что ты понимаешь в искусстве? — заорала она так, что заглушила звук работавшего на улице перфоратора. — И в наши отношения не лезь! Сколько раз просила, я — не маленькая девочка! Разберусь как-нибудь без твоих советов!

Мать испуганно захлопала глазами и прижала салфетку к груди. Губы старухи тряслись.

— Верочка, разве я вмешиваюсь? — пролепетала она. — Я вовсе не имела ничего плохого в виду… Вера! Вера! Куда ты?

Веру вынесло из-за стола. Она с ревом пролетела мимо матери, скрылась в ванной и заперлась изнутри.

— Вера! А борщ? А пироги?

— Подавись своими пирогами! — прорычала Вера. — И оставь меня в покое раз и навсегда!

Она включила душ и с рыданиями стала срывать с себя одежду, затем встала под обжигающие струи воды. Приступ злобы слегка ослаб, но ее продолжало трясти, как в ознобе. Как же она всех ненавидела сейчас! Всех, без исключения!

И в этот момент раздался телефонный звонок.

Мать, приставив ладонь к уху, выслушала крики дочери, которая забыла выключить душ и пыталась переорать звуки лившейся воды.

— Что ты говоришь? Миллион? Два миллиона? А когда конкурс? Ну не надо! Десять процентов и тебе пять? За информацию? Да, не хило вы устроились! Ой, прости, прости! С языка сорвалось! Завтра уже заявку подадим! А деньги я найду! Стопудово! За мной не заржавеет! Но чтоб все чин чинарем!

Вера вылетела из ванной, едва не прибив мать дверью, но ничего не заметила, потому что в это время быстро нажимала на кнопки телефона. Затем поднесла трубку к уху, чтобы услышать знакомое: «Абонент отключил телефон или находится вне зоны действия сети».

— Скотина! — прошипела она в ярости. — Опять нажрался!

И направилась теперь к домашнему аппарату.

Набрала несколько раз номер, но услышала лишь короткие гудки. Вера била в стенку кулаком и почти рыдала от бессилия.

— Ну посмотри на трубку, тварь! Посмотри и положи на рычаг!

Но эти заклинания помогли только поздним вечером, когда трубка наконец отозвалась длинными гудками, а следом Вера услышала голос мужа.

— Чего надо? — спросил он раздраженно. — Какого черта звонишь на ночь глядя?

— Слушай сюда! — гневно заорала Вера. — И включи мозги, если не понял, как это важно для нас! Есть очень выгодный муниципальный заказ, но там будет конкурс. Завтра пойдем добывать деньги, чтобы оплатить заявку.

— А разве это не бесплатно? — проблеял в трубку муж.

— Бесплатно, но для других! — буркнула Вера и пригрозила: — Голову оторву, если вздумаешь напиться!

Метель днем поутихла, но к вечеру снег повалил с новой силой. В свете фонарей, точно в вальсе, кружились огромные белые мухи и, обессилев, медленно падали на утопавший в сугробах город.

Владимир стоял в эркере, сооруженном когда-то из балкона, возле огромного окна и с высоты девятого этажа напряженно следил за тем, что происходило внизу — возле подъезда и во дворе. Он не боялся, что кто-то увидит его в столь неприглядном виде — в трусах и голым по пояс. Свет в мастерской он выключил, как только остался один, а пыльные шторы раздвинул. С улицы, если даже сильно задрать голову, не рассмотреть, что происходит на верхних этажах, а уж вглядываться в темные стекла тем более никому не нужно.

Наблюдая, как падает снег на детскую площадку под окнами, на машины возле подъезда, на деревья, кусты, фонари, Владимир думал, куда могла подеваться его недавняя гостья? Как могла миновать двор незаметно? Прокралась, прижимаясь к стене, под окнами? Глупо и бессмысленно. Гораздо проще рвануть мимо хоккейной коробки, нырнуть в проход между домами и броситься к автобусной остановке, ближе к людям, свету, безопасности. И желательно мчаться во весь дух, если ты чудом, по собственному мнению, вырвалась из цепких рук безумца, да еще в полицию заявить, для полного счастья.