Инна Бачинская - Конец земной истории

Он бродил по Сибири с дикой бригадой шишкобоев, находя общий язык с беглыми преступниками, ворами и пьяницами, с самым последним человеческим отребьем. Собирал целебные корни, растения, от которых спишь как младенец, и нервы как канаты, ягоды и травы. Записывал рецепты народных медицинских и шаманских снадобий и пробовал на вкус, так сказать, а также заговоров и приговоров. Жил в палатке или под развесистой елкой, купался в проруби. Однажды зимовал в землянке неизвестно где, отбившись от стаи и потеряв тропу.

Таким необычным человеком был Олег Монахов по прозвищу Монах, школьный друг Жорика Шумейко. Сам же он совершенно искренне считал себя волхвом. И ведь действительно, было в нем что-то… он был как бы над миром, парил наверху непредвзятым арбитром в житейских делах близких – в том смысле, что мог дать дельный совет, но никогда не осуждал, и проблема казалась вполне решаемой, стоило ему появиться на сцене. Он видел человека насквозь, пронизывая его внутренним взором, ничему не удивлялся, был благодушен, никогда не дрался за место под солнцем, а просто уходил. При случае, для пользы дела, мог погрузить в транс и вырвать признание, внушить уверенность, успокоить расшатанные нервы, восстановить сон, аппетит, избавить от тоски и тревоги… словом, было дано ему от природы нечто . Одно время он даже практиковал как экстрасенс… было дело, и достиг определенной известности среди обывателей города, а потом бросил. Он все бросал в конце концов и снимался с места. Такая задача у него была по жизни – идти, не останавливаясь, – разве что ненадолго перевести дух. Перевел – и снова вперед. Бродяга, странствующий факир, фокусник и философ Олег Монахов…

Семья… была время от времени. Он был женат трижды, всякий раз на красивейших женщинах, включая приму местного драматического театра. С женами разводился тоже легко, оставаясь с ними в самых дружеских отношениях. Связи не терял, забегал на огонек, даже оставался ночевать иногда, под настроение.

– Живой! А я думал, тебя уже схарчили аборигены! – радостно встречал друга Жорик, когда Монах вваливался к нему как-нибудь поутру или на ночь глядя, грязный, обросший пестрой патлатой бородой, с неподъемным рюкзаком за плечами после двух-трехлетнего отсутствия. Друзья обнимались, замирали на долгую минуту, после чего Монах отправлялся в ванную, долго плескался в горячей воде, выливая на себя полбутылки шампуня, подстригал и расчесывал бороду и выходил оттуда уже новым человеком. Они сидели чуть не всю ночь, пили водку, закусывали чем бог послал и общались.

Монах, несмотря на легкость на подъем, всегда был толст. Даже тайга не заставила его похудеть. Ходит он легко, раскачиваясь для равновесия, в длинных рубашках навыпуск, чтобы замаскировать необъятный живот, и матерчатых китайских тапочках для удобства. Часто носит бороду и длинные волосы, отчего напоминает батюшку, и тогда бабульки крестятся ему вслед. Он солидно кивает и осеняет их мановением толстой длани. Говорит он неторопливо, басом. Все делает со вкусом. Со вкусом кушает, говорит, слушает, думает. Со вкусом лежит на диване, уставившись в потолок, рассматривая трещины. Он окутан такой мощной аурой покоя и надежности, что любому человеку становится легче от одного его вида.

«Ситуацией владеет тот, кто работает над ее овладением». «Цель оправдывает средства». «Главное – не попадаться под ноги бегущим». И др. Этот набор нехитрых истин был его жизненным кредо. Монах, как было уже упомянуто, считал себя волхвом и был как бы над моралью. Химера совести его тоже особенно не обременяла. Но справедливости ради нужно заметить, что при случае он мог поделиться последним куском или отдать с себя последнюю рубашку. Он испытывал к жизни и людям любопытство и нетерпеливое желание знать, что будет завтра и что происходит в других местах. Отсюда проистекала его любовь к перемене мест.

Кроме того, он был абсолютно уверен, что человек не заканчивается с земной жизнью, а существует после смерти в ином формате. Он сомневался, правда, что память отдельно взятого индивидуума сохранится в новом формате, но мысль, что рано или поздно он узнает наверняка, постоянно присутствовала на заднем плане его размышлений. Существует порядок вещей, считал он, и все на свете подчиняется этому порядку.

О себе он говорит: «Я же не Господь Бог и не ясновидящий, я всего-навсего скромный бродячий волхв с аналитическими способностями…»

Однажды Монах от нечего делать, да и настроение накатило подходящее, создал страничку в Сети, где пообещал помощь всем или почти всем страждущим. Соскучился по роли великого гуру, не иначе. Сайт назывался не совсем понятно и даже как бы со скрытым и не совсем понятным смыслом: « Бюро случайных находок ». Какие такие «находки»? Почему «случайные»? Жорик, например, выразился скептически, что название дохлое, бесхребетное, и он не верит, что найдутся желающие, тем более экстрасенсов сейчас завались, как собак нерезаных, конкуренция, одним словом. Какие, к черту, случайные находки? И вообще тут в тему скорее не «бюро», а «сундук» или вообще «кладовка» со всяким старым хламом. Жорик был далек от понимания тонкостей стиля, он был прост и незатейлив, видел мир черно-белым – вернее, красно-зеленым в силу свойственного ему оптимизма, – без подтекста, и нюансы смысла от него часто ускользали, а потому Монах не обратил ни малейшего внимания на его критику.