Инна Бачинская - Конец земной истории

– Давай вместе, – Добродеев сглотнул. – Переживем зиму – и на волю. Возьмешь?

Монах кивнул.

– А то жизнь проходит, погрязли в мелочовке, копаемся в дерьме… Напиши, Христофорыч, я напечатаю. Путевые заметки.

– Я подумаю. Ты, говорят, книгу пишешь?

– Пишу. Тебе там не икалось? Ты у меня главный герой.

– Дашь почитать. Кстати, у меня к тебе вопрос, Леша. Помню, у тебя были связи… Около двух недель назад, а точнее, двенадцатого октября, была убита женщина, в прошлом судья. Ты что-нибудь знаешь? Убийство действительно имело место?

– Знаю, Христофорыч. Имело. Ее звали Нина Владимировна Сидакова, судья в прошлом, давно на пенсии. Жила себе спокойно, никому не мешала, обеспеченная вдова, по слухам, очень активная женщина – и бегала, и в проруби купалась, и на курорты летала по два раза в год.

– Понятно. Что-нибудь уже известно?

– Христофорыч, откуда такой интерес? – удивился журналист. – Не успел вернуться, как… В чем дело?

– Расскажу, Леша. Помнишь мой сайт?

– «Бюро случайных находок»? Трудно забыть. Незабываемый сайт. И что?

– А то, что не успел я вернуться, полез в почту, а там предложение встретиться от женщины по имени Лика. Как будто она только того и ждала, чтобы я вернулся.

– И что?

– А то. Мы с ней встретились, и она мне выложила про убийство. Убитая женщина – ее тетка, оказывается. За три недели до убийства погибла другая женщина из семьи, жена отца Лики – Нора. Разбилась на машине. Лика совсем девчонка, причем без царя в голове, и я засомневался… – Монах замялся. – Я допускал, что она сочиняет. Попросту врет.

– Зачем?

– Зачем-то. Играет роль.

– Хороши игрушки! А что за семья? Я тут многих знаю.

– Отец семейства Роман Владимирович Левицкий, очень немолодой…

– Левицкий? – воскликнул журналист. – Знаю, конечно. Это наша городская знаменитость. Был у нас в театре главным режиссером, потом уехал за границу на несколько лет, потом вернулся… Давненько я о нем не слышал. Как он?

– Пишет мемуары, почти не выходит из дома по причине почтенного возраста и хворей. Жертва – его старшая сестра, с которой он много лет не поддерживал отношений. У него трое детей – Лика, младшая, будущая актриса, та, что написала мне – без царя в голове. Старшая – Лариса, которая не поддерживает отношений с отцом, и брат, журналист-неудачник.

– Ленька Левицкий! Да какой он журналист, недоразумение сплошное. Убитая его тетка?

– Да. А женщина, что разбилась, – жена Левицкого, то есть их мачеха. Намного моложе старого Левицкого. Все друг друга терпеть не могут, никто ни с кем не общается, а тут еще эти смерти. Леонид постоянно на мели, ожидает наследства, тянет из отца на жизнь. Старшая, Лариса, – адвокат, характер нордический. Младшая… та самая – отдельный разговор, очень странная особа, доложу я тебе. Семнадцати лет от роду, но врет, что двадцать, и все время играет роль. Кроме того, на голубом глазу вытаскивает из шкафа все семейные скелеты и приводит всякие порочащие подробности…

– А чего она хочет?

– Она считает, что должно произойти еще одно убийство, и просит вмешаться.

– Откуда она знает?

– Знаешь, что такое дедукция?

– Ну… выводы от общего к частному. Все люди смертны, Сократ – человек, значит, смертен… как-то так.

– Вот так примерно Лика и рассуждает. Убивают членов семьи, они все члены семьи, значит, их тоже… это самое.

– Глупости! Смерть мачехи, скорее всего, случайность.

– Скорее всего. Грубо говоря, вероятность пятьдесят на пятьдесят, но с каждым новым убийством кого-то из семьи вероятность того, что это случайность, уменьшается. Согласен?

– В общем… согласен. То есть ты думаешь, что… что ты думаешь, Христофорыч?

– Не знаю, Леша. Мало информации. Может, ты по своим каналам… – Монах выразительно посмотрел на журналиста.

– Что именно?

– Сначала по тетке. Было ли ограбление, следы взлома, кого подозревают, угрозы, телефонные звонки… словом, все, что у них есть.

– Кое-что я уже знаю, – сказал Добродеев. – Она получила несколько почтовых открыток без текста и обратного адреса, там был только год… не помню точно, восемьдесят какой-то. Не то второй, не то третий. Версия… одна из версий – месть за вынесенный когда-то приговор. Они собираются перелопатить архивы и подобрать подходящие кандидатуры на роль убийцы.

– Восьмидесятые? Давненько. С какого перепугу убийца так долго тянул?

– Мало ли, всякие бывают обстоятельства. Может, кто-то из семьи осужденного…