Александр Ралот - Архивное дело

– Маргарита Сергеевна, вы меня не знаете, а я с вами заочно давно знаком. Позвольте представиться – Терлецкий Юрий Яковлевич, исполнительный директор концерна «Иннохлебопродукт», – мужчина галантно поклонился. – Мне о вас много чего Иннокентий Петрович рассказывал. Да и наше, местное телевидение – нет-нет да и покажет сюжет с вашим участием.

Марго быстро выкинула из головы мысли о пенсии и лавочке у подъезда, внимательно посмотрела на посетителя, рукой указала на кресло, отставила в сторону кружку с разбавленным недопитым кофе и произнесла:

– Юрий Яковлевич, чем я могу быть вам полезна? Слушаю Вас.

– Дело у меня к вам, Маргарита Сергеевна, не со всем обычное. Вернее, совсем не обычное и весьма деликатное. Даже не знаю, с чего начать.

– Начните с самого главного, – пришла на помощь Маргарита. Посетитель молчал.

– Ну что же вы. Вы же исполнительный директор, так исполняйте. Я слушаю, – Марго достала и включила диктофон.

– Дело в том, что наша организация построила на свои средства детский дом и участвовала в долевом строительстве районной больницы в этом микрорайоне, – мужчина замолчал.

– Так, продолжайте. В чём, собственно, криминал?

Концерн обманули подрядчики? Пропали деньги? Вы точно пришли по адресу?

– Ничего у нас не пропало. Наоборот, всё сдано в срок и с хорошим качеством. Вот местная дума и предложила нам самим выбрать имя новой улицы, где стоит наш детский дом и больница.

– Так, понятно. Вы пришли ко мне за советом, как назвать улицу. Назовите её «Элеваторная» или «Мельничная» или «Хлебная». На мой взгляд, не самые плохие названия. Уверяю вас, бывают гораздо хуже.

«Панельная», например, – Марго стала нервничать.

«Просить у меня совета!.. У них же там сотня человек работает. Провели бы общее собрание, коллективно решили, я-то тут при чём… У них же „Мельник“ есть, это с ним надо советоваться, а не со мной», – пронеслось в голове у женщины.

– Мы провели собрание, – словно угадав её мысли, продолжал Терлецкий. – И решили, что улица должна носить имя Иннокентия Николаевича.

– Отлично, если вам нужно моё мнение, то я двумя руками за, – облегчённо вздохнула Марго.

– Все за. Только вот мэрия просит представить родословную «Мельника» до третьего колена. Такой у них порядок. Как бы чего у него в прошлом отрицательного не было. Всяко ведь бывает. Может, дед его в белой армии воевал. Или кулаком был.

– Что-то я вас не понимаю, Юрий Яковлевич. «Мельник», слава богу, жив, хотя и не совсем здоров. Расспросите у него, и вся недолга. Я чем конкретно могу быть вам полезна? Вы ведь специфику моей работы знаете? – Маргарите вдруг захотелось закончить этот малоприятный разговор, забраться с ногами в уютное кресло и допить наконец свой остывший и разбавленный кофе.

– Иннокентий Петрович категорически против. Даже накричал на меня, что с ним крайне редко бывает. В общем, ничего он нам о своём прошлом не скажет. Вся надежда на вас. Запросите какие нужно архивы и организации, а мы со своей стороны всё компенсируем, в полном размере, – Терлецкий даже стал немного заикаться.

– Я наконец поняла, в чём цель вашего визита. Но ведь вы и сами можете выполнить эту работу, у вас же там куча народа. Поручите кому-нибудь из своих секретарей, господин исполнительный директор.

– Поручал, да только всё без толку. Ответы приходят стандартные. «Нужной вам информацией не располагаем». Печать и подпись. Вот и выходит, что требуется расследование проводить, иначе ничего не выйдет. Поэтому вся надежда только на вас. Теперь задумалась Марго. Дело совсем не криминальное и никак не по её профилю. Но ведь это всё ради «Мельника». Как же ей хочется, чтобы её дочь

ходила по улице имени её приёмного отца. Чтобы люди узнали об этом удивительном человеке…

Марго открыла ящик стола и протянула посетителю стандартный бланк договора.

– Я не буду вам ничего обещать, но постараюсь сделать всё, что смогу, – произнесла она и почувствовала, как предательский комок подступает к её горлу.

Подготовка к покушению на великого князя для Ивана началась с того, что он выправил себе фальшивый паспорт на имя подольского крестьянина Осипа Коваля и занялся извозом. Вёл себя робко и застенчиво, с извозчиками был тих, перед дворником заискивал. Когда его расспрашивали о жизни, говорил, что до того как заняться извозом, работал лакеем в петербургском трактире. Если не мог дать точного ответа, прикидывался недоумком. Помимо того, Каляев-Коваль надевал маску человека скупого и очень набожного, постоянно жаловался на убытки. На извозчичьем дворе он слыл недалёким, но трудолюбивым. Сам ходил за лошадью и мыл сани, выезжал на работу первым и возвращался последним. Роль извозчика была идеальной для слежки за великим князем. За несколько месяцев он изучил маршруты поездок великого князя, его привычки, его лошадей и кареты, его кучеров. Наступил решающий этап подготовки. Иван продал лошадь и сани и уехал в Харьков, чтобы заменить паспорт и скрыть следы своей деятельности. 2 февраля 1905 года он предпринял первую попытку покушения. Вечером должен был состояться благотворительный спектакль в Большом театре в пользу Красного Креста, находившегося под патронажем Елизаветы Фёдоровны, жены великого князя Сергея Александровича. Получив от Савинкова бомбу, Каляев встал на Воскресенской площади, у здания городской Думы. Был сильный мороз, дымила вьюга. Заговорщик основательно продрог, пока, наконец, в начале девятого часа у Никольских ворот не показалась карета Сергея Александровича. Когда карета свернула на площадь,