Екатерина Соллъх - Тень Башни

Свет. Мельканье. Нет. Не должен. Только не ты. Только не ты. Только не ты. Пятна света. Белый. Гладкий. Камень. Только не ты. Только не ты. Только не ты. Не надо. Шелест. Скорость. Остановись. Не отпускай. Прикоснись. Скорее.

Поезд замедлил ход. Харальд резко проснулся. До станции было ещё далеко, просто начались Мёртвые Пустоши. Электромагнитное поле здесь порой вело себя вопреки всем законам физики, и аварии случались часто, поэтому машинист сбавил скорость. Ему надо было отслеживать малейшие колебания датчиков, следить, просчитывать. Поезд всегда сбавлял здесь ход, и это давало возможность рассмотреть то, что было за окном. Хотя смотреть там был не на что. Бесконечное серо-чёрное ничто с белесыми пятнами. Хрупкое, ломкое, выжженное, мёртвое. Наследие Последней Войны. Здесь не было даже мутантов, как на границе Пустоши. Здесь нечему было мутировать. Харальд ненавидел это место. Оно словно давило, смотрело, звало его. Вдалеке мелькнула какая-то тень. Харальд отчётливо услышал смех. Детский и какой-то неестественный смех. Это всё наваждение. Там никого нет, и смеяться некому. Это наваждение. По-другому просто не может быть. У обочины стояла девочка. Она прижимала к себе длинного грязного уродливого плюшевого зайца. Серое платьице, на котором ещё можно было разобрать красные цветы, голова наклонена, лицо не разглядеть за волосами. Поезд двигался достаточно быстро, она должна была давно пропасть из вида. Если бы она была. Но девочка стояла у обочины, обнимая своего зайца. Она медленно подняла голову и улыбнулась. Жуткая, нечеловеческая улыбка. Харальд отпрянул от окна. Сердце бешено колотилось, покалывало где-то в позвоночнике. Меньше секунды он видел это. Оскал из кошмаров. Безумие Пустоши. Всего лишь видение.

Смех. Детский смех. Голоса. Крик.

Харальд мотнул головой. Как же он ненавидел эти Пустоши. Скорее бы уже выехать из них. Хотелось напиться, но ему была нужна ясная голова. Поезд начал набирать ход. Чёрная земля сменилась серым пеплом. Через полчаса пальцы уже перестали дрожать, и Харальду удалось снова задремать, на этот раз без снов.

Кто-то потряс его за плечо.

– Герр офицер, мы приехали, – это был проводник. Растерянный, немного испуганный. Отдельное купе, выправка, значит из армии, и не из самых низших чинов. Но в гражданской одежде, звание точно не определишь, а оскорбить можно.

– Хорошо, – Харальд встал и застегнул плащ на все пуговицы, под горло, натянул перчатки, – вынесите мой багаж.

Багаж. Самый большой чемодан. Они будут аккуратны – страх слишком основательно въелся в их разум. Они уже не способны сделать что-то не так. Харальд шагнул из тепла вагона в промозглую сырость серого дня. Бросил взгляд на чемоданы. Шёл мелкий дождь. Влага оседала на одежде и волосах, стекала за ворот плаща. Харальд тихо выругался под нос. Его уже встречали. Ганс. Верный пёс его отца. Он служил под его началом, а потом последовал за ним после отставки. Теперь Ганс живёт в их доме как верный слуга. А ещё он химера – генетически модифицированный организм, с добавленными генами животных. Ганс был создан по тогда ещё не совершенной технологии. Сейчас химеры стали намного лучше, совершеннее. Последние поколения обладают способностью к трансформации – не догадаешься, что перед тобой не человек, пока не перейдёт в боевую форму. Да и гены научились добавлять не только животных.

– Молодой господин, я возьму вещи, – Ганс подошёл к чемоданам и легко их поднял. Огромный, невероятно сильный. От него пахло зверем. Обычно он не был так разговорчив. Почуял Нэля? Если так, то это очень плохо.

– Поспеши, я уже совсем промок, – Харальд позволил лицу принять надменное выражение. Оно лучше всего скрывает страх. Он боится? За Нэля? Что отец узнает и пристрелит его? Может и так. Харальд не хотел терять контроль.

Машина быстро неслась по дороге. Внутри что-то гудело. За окном мелькали деревья, поля. Совсем недалеко от Пустоши, но это была плодородная земля, и её надо было использовать. Дорога сделала ещё один виток, и Харальд, наконец, увидел родовое поместье. Огромный дом, старинный, много раз перестроенный и отреставрированный. Самая старая часть походила скорее на замок, вернее, на то, что от него осталось. Дом, полный истории, памяти, с огромной библиотекой, где они когда-то прятались с сестрой, большим запущенным садом и примыкающим к нему семейным кладбищем. Харальд отвернулся от окна. Воспоминаний об этом месте было много, но оно всегда давило на него. Сначала он был очень рад, что сумел вырваться отсюда. Только город оказался ещё страшнее.