Сергей Распопов - Ещё не вечер. Рассказы. Новеллы. Повести

Чот вынул толстую пачку «деревянных».

– Вот это другое дело… Водки Чоту! – крикнула Верка и на пальцах объянила своему помощнику и телохранителю глухонемому Славке, что он должен сделать.

Чот, пропустив первую стопку, не удовольствовался ею. За ней пошла в глотку вторая, третья… И вот он почти в норме. Чувство сладостной дружелюбности и любви ко всему живому охватило все его существо. Чот даже взял на руки и приласкал хозяйкину кошку Дусю, хотя будучи трезвым и от этого всегда злым не раз и не два бил этих маленьких нежных животных ногами у себя в подъезде.

Журналист сидел понуро, выжидая, когда Чот наберет свою алкогольную норму.

Клиент уже был хорош, когда к нему вышла Маринка, в красно – черном купальнике.

– Не желаешь ли девочку? – спросила хозяйка.

– Какая же она девка? – усмехнулся он.

– В самый раз для тебя. Все сделает.

Маринка подбежала к парню и повисла у него на шее.

– Ты не бросишь меня никогда? – напрямую спросила она. – Я давно ждала тебя, мой милый.

Чот, окосевши, обнял девку за талию.

– Давай сыграем в секу? – предложил Журналист. – Мужик ты или не мужик?

– На хрен мне эта игра, у тебя все карты крапленые, – отмахнулся Чот.

– Ну давай сыграем, Чот, – взмолилась Маринка, – я поставлю на кон свои пятьдесят рублей. – Она вынула деньги из бюстгалтера.

– Ну если ты просишь, зайка моя, – похабно тиская девку, согласился он, – давай сыграем.

Игра пошла. Карты стали раздаваться. Чоту три кона везло. Он сбил слета триста рублей. Очень обрадовался и возгордился своим уменьем, подбадриваемый комплиментами Маринки.

За игрой он не замечал времени. В комнате появились новые люди, которые с интересом следили за азартной игрой. Чот разошелся в пьяном угаре и начал, просадив все деньги, играть в долг. Но карта не шла, тузы, как нарочно, не попадали ему в руки, а хитрые комбинации и слежка за игрой ему не помогали, поскольку он был сильно пьян. Он лез в долги все больше и больше, обещая вернуть все в ближайшее время.

Сильный стук в дверь, подобный толчкам землетрясения, разбудил Чота. Он протер глаза, которые едва отыскал на опухшем от недельного запоя лице.

– Кто там? Чего надо? – крикнул он с койки, на которой лежал.

– Я, Журналист. Открой, Чот. Дело небольшое к тебе есть.

Чот медленно спустил ноги с койки на пол, посидел полминуты, тряся головой, пытаясь прийти в себя и сориентироваться, где находится дверь. Рукой он ощупал край стола, пытаясь найти водку. Но водки не было.

– Чо-от, я несу тебе похмелиться, – раздался из-за двери искушающий «больного» человека голос.

Хозяин квартиры шатающейся походкой доковылял до двери, сдернул щеколду и тут же полетел назад, получив удар в челюсть.

– Скотина, когда ты будешь расплачиваться? – закричал Журналист. За его спиной стояли трое крепких амбалов.

– За что? – спросил Чот, выплюнув два передних зуба.

– Как за что? Где деньги?

– Какие?

– А карточный долг? Забыл? На тебе, мурило, четыре куска висят.

– Не помню.

Еще удар в живот, и Чота вырвало, чуть не вывернув наизнанку. Из глаз брызнули слезы и носом пошла кровь.

– Я тебя предупредил, дерьмо. Даю сроку два дня. Не вернешь – тебе хана. Ты нас знаешь…

Через два часа должник, очухавшись, едва дополз до телефона. От этого звонка сейчас зависела его жизнь…

Почти до первого проблеска зари я разглядывал картинки в иллюстрированном порноиздании, пока журнал не выпал у меня из рук.

Сон мой был глубокий, сумбурный, отрывочный. Одна сцена сменяла другую.

Мне снился Рай. Я входил в его чудесные врата.

– Ты кто? – властно спросил меня Апостол Петр, гремя ключами.

– Сергей Никонов, – робея, ответил я.

Взглянув на меня сурово из-под густых сросшихся бровей, он быстро пролистал книгу моей жизни и сказал:

– Ты не сильно грешен. Можешь проходить.

Пройдя беспристрастный суд Апостола, я теперь ведрами ел золотые яблоки и часами занимался плотскими утехами с юными отроковицами, которые в земной жизни остались девственницами.

Среди одной из них я узнал свою знакомую – недавнюю покойницу Таньку Петрову. Сидя на суку золотой яблони, вся обнаженная, она расчесывала свои длинные волосы и пела песню любви и радости Новой Жизни.

Я потянулся к пышному нетронутому телу своей бывшей одноклассницы и тайной платонической любви, ответ на которую я не смог получить на Земле. Но она, как я не тянул к ней руки, оставалась для меня недосягаемой.