Харлан Кобен - Незнакомец

– Миллиард долларов.

– Я серьезно. Теперь я могу играть в игры и делать это так, как попросил меня застройщик, – торговаться с вами, повышать ставки с шагом в десять тысяч долларов. Но давайте сосредоточимся на главном. Согласны? Я уполномочен дать пятьдесят тысяч долларов сверх вашего предложения.

– А я уполномочен сказать вам «нет».

– Вы поступаете неразумно.

Адам не стал утруждать себя ответом.

– Вы знаете, что судья уже дал добро по нашему знаменитому делу о домовладении?

– Знаю.

– И что предыдущий адвокат мистера Рински уже проиграл апелляцию. И потому теперь его нет.

– Это мне тоже известно.

Гаш улыбнулся:

– Что ж, вы не оставляете мне выбора.

– Разумеется, оставляю, – сказал Адам. – Вы ведь работаете не только на застройщика. А, Гаш? Вы ведь трудитесь для людей. Так постройте свою линию магазинов вокруг его дома. Измените план. Это возможно.

– Нет, – отрезал Гаш, на этот раз без улыбки. – Это невозможно.

– Значит, вы просто вышвырнете их вон?

– Закон на моей стороне. И после того, как вы все себя вели… – Гаш склонился к Адаму достаточно близко, чтобы тот почувствовал запах «Тик-така», и прошептал: – С удовольствием.

Адам отступил назад, кивая:

– Да, я так и предполагал.

– Значит, вы прислушаетесь к голосу разума?

– Если бы я знал, как он звучит. – Адам слегка махнул рукой и повернулся с намерением уйти. – Спокойной ночи, Гаш. Скоро мы продолжим наш разговор.

Незнакомцу отчаянно не хотелось этого делать.

Однако Михаэла Сигель, которая сейчас петляла в поле его зрения, заслуживала того, чтобы узнать правду, прежде чем совершит роковую ошибку. Незнакомец вспомнил об Адаме Прайсе. Он подумал о Хейди Данн. Вероятно, его визиты были для них разрушительными событиями, но на этот раз, в случае с Михаэлой Сигель, все могло обернуться гораздо, гораздо хуже.

Или нет.

Может быть, Михаэла почувствует облегчение. Или, не исключено и такое, после первичных разрушений правда принесет освобождение, ее жизнь обретет равновесие, и Михаэла снова вступит на тот путь, которым ей нужно идти, которым она и шла бы.

Никогда же не знаешь, как человек отреагирует, пока чека не вырвана из гранаты.

Было поздно, часа два ночи. Михаэла Сигель обнимала на прощание своих шумных друзей. Они все были слегка навеселе после ночной пирушки. Незнакомец уже дважды пытался застать Михаэлу одну. Ничего не вышло. Он надеялся, что сейчас она направится к лифту и ему представится шанс запустить процесс.

Михаэла Сигель. Двадцать шесть лет. Третий год ординатуры по внутренним болезням в больнице «Гора Синай» после получения диплома врачебно-хирургического колледжа Колумбийского университета. Она начинала в качестве интерна в больнице Джона Хопкинса, но после того, что произошло, сама Михаэла и администратор больницы сочли за благо для всех, чтобы она сменила место.

Девушка уже почти ступила одной ногой в лифт, когда в поле зрения возник незнакомец.

– Мои поздравления, Михаэла.

Она обернулась с кривой усмешкой. Он уже знал, что Михаэла довольно сексуальная женщина; в некотором смысле это делало вторжение в ее личную жизнь еще более неприятным. Незнакомец почувствовал, что краснеет при воспоминании об увиденном, однако ускорил шаг.

– Ммм, – протянула девушка.

– Ммм?

– Вы принесли мне повестку в суд или что?

– Нет.

– И вы не волочитесь за мной? Я помолвлена.

– Нет.

– Что-то я сомневаюсь, – произнесла Михаэла Сигель. В ее голосе слышались пьяные нотки. – Я, вообще-то, не разговариваю с незнакомцами.

– Понимаю, – сказал он и, боясь упустить ее, бросил бомбу.

– Вы знаете человека по имени Дэвид Торнтон?

Лицо ее замкнулось, как дверца машины. Незнакомец это предчувствовал.

– Это он тебя послал? – спросила Михаэла.

Невнятность исчезла из ее голоса.

– Нет.

– Ты извращенец или как?

– Нет.

– Но ты видел…

– Да, – сказал незнакомец. – Всего пару секунд. Я не смотрел всего и не пялился, ничего такого. Просто… Мне надо было убедиться.

Теперь он видел, что девушка столкнулась с той же дилеммой, которую пытались разрешить многие из тех, к кому он обращался: сбежать от этого сумасшедшего или выслушать его? В большинстве случаев любопытство побеждало, но он никогда не знал, как обернется дело.

Михаэла Сигель мотнула головой и облекла эту дилемму в слова:

– Почему я продолжаю с тобой разговаривать?

– Говорят, у меня честное лицо.