Дмитрий Сивков - #БабаМилосская. Наши - «Код да Винчи» и саги Толкиена

– Поэтому больше никаких свидетелей на этом этапе не было и быть не могло?

– Вот именно! Любой из них являлся угрозой мечте Йоргуса Кентротаса. А вы благодарный слушатель, Георгий Петрович.

– Я бы сказал – профессиональный. В журналистском деле умение слушать не менее важно, чем писать.

– Будем считать, нам обоим повезло. Так вот, что касается своего рода «конструктивизма» статуи, то уже позже, в Париже некий Клод Тарраль выяснил причину такой особенности. Этот богатый меценат и покровитель искусств, кстати, тоже изрядно приложивший руку к мистификации образа, определил, что статуя высечена из особого сорта мрамора – coraliticus, как его называли в античные времена. Обычно скульпторы того времени использовали паросский мрамор, но этот сорт, доставляемый из Малой Азии, превосходил его качеством, так как напоминал слоновую кость. Правда, у него имелся и недостаток – порода не образовывала больших монолитов, её куски едва превышали метр. Может, для какого другого изваяния такое и было бы минусом, только не для этого. И дело даже не в том, что милоссцу с его юными помощниками не пришлось пупы надрывать, поднимая его из крипты. Так уж получилось, что транспортабельность сыграла большую роль в весьма и весьма интересной, я бы даже сказал, захватывающей, судьбе скульптуры.

Что касается рук, то их, как я уже говорил, не было. Хотя немало свидетельств обратного. «Одежду, закрывавшую её лишь до бедер и ниспадавшую на пол широкими складками, она придерживала правой рукой. Левая была слегка поднята и изогнута – в ней она держала шар, величиной с яблоко», – так описывал свою первую встречу с Богиней Жюль Дюмон-Дюрвиль. Помните, я говорил про французский корабль «Л» Шевретт», что бросил якорь в одной из бухт острова? Так он был лейтенантом на этом гидрографическом судне.

Сейчас пишут, что молодой человек – на тот момент ему было 29 лет – был заядлым любителем античности. Это, конечно, можно принять за выдумку, учитывая то, как по прошествии времён любят романтизировать и сами времена, и людей оных. Скорее можно предположить, что при заходе в порт во время плавания думают о другом. Верно, Георгий Петрович? Кому это знать, как не вам, ведь вы тоже в молодые годы, как говорится, бороздили просторы мирового океана?

– Если вы про портовые кабаки и проституток, то у советского матроса денег на них не водилось. Помнится, суточных всего доллар начисляли, за рейс полторы сотни набегало, так что едва хватало ширпотребом где-нибудь на рынке затариться. Да и не думаю, чтобы на каком-то занюханном островке можно было как следует развеяться.

– Вот как приятно иметь дело со знающим человеком! Нередко приходилось тем, кто думает, что Дюрвиль охотнее бы изучал таверны и бордели, чем занимался поиском артефактов, напоминать о том, что Милос – это не Марсель или Кале. В плане доступных и незамысловатых развлечений остров был целомудренней, чем, скажем… да хоть ваш Нижний Тагил в годы первых пятилеток.

– Да что все привязались к этому городу? Таги-и-и-ил! Два шута гороховых: один – вятский, мужик хватский, другой – сочинский армянин подурачились, а вышло, походя устроили поминки имиджу Уралвагонзавода с его «летающими» танками Т-90.

– И в мыслях не было задеть ваши патриотические чувства, – несколько сбитый с толку моей реакцией и рассчитывающий, скорее, на обратное, вымолвил Лев Николаевич и потянул из пачки курево. – Что поделаешь, массмедиа делают своё дело, вот к слову и пришлось.

– Да не оправдывайтесь. Не за что. По крайней мере, вам. Так что там с целомудрием Милоса?

– Чтобы закрыть тему, скажу, что Греция лишь через девять лет стала независимой, а на тот момент входила в состав Османской империи, где содержание кабаков, курилен гашиша и публичных домов было под запретом.

На самом же деле морской французский офицер не скуки ради обходил дома милоссцев, а в поисках древностей. Лейтенант Жюль Себастьен Сезар Дюмон-Дюрвиль в гидрографической экспедиции по изучению Средиземноморья отвечал за ботанику, энтомологию и археологию. Недаром у него под рукой всегда была книга древнегреческого философа и географа Павсания «Описание Эллады», своего рода античный путеводитель с описанием известных когда-то творений зодчих и скульпторов. Так что он-то уж мог определить истинное значение той или иной древней вещицы. Хотя ничего стоящего не попадалось. До 8 апреля 1820 года.

Правда, первая удача едва не обернулась полным фиаско. В тот день Жюль отправился на поиски на пару со своим товарищем лейтенантом Амаблем Матрэ. Но тут ребята попали в ситуацию, словно пошли купить семечек стакан, а им из-под полы предложили набор фамильного серебра. Могу представить их состояние, когда в сарае у Кентротасов они увидели Богиню. Поначалу теплилась надежда, что хозяин окажется полным идиотом и уступит статую за пару сотен франков, но Йоргус не оправдал этих ожиданий. Запрошенная им цена поразила, сбила полет фантазии, смело набирающей высоту и открывающей всё новые горизонты. Пять тысячи франков!