Нонна Беспалова - Под небом Италии

Мощеная камнем улица была по меркам Флоренции широкой – по ней могли проехать две машины, поэтому и движение было двухсторонним. Узенькие тротуары едва вмещали одного пешехода. Павел вышел с картой в руках. «Куда идём? – спросил Павел и пояснил: – Там, – он показал вверх по улице, – площадь Сан Джованни и самый знаменитый собор Флоренции – Дуомо, там, – он показал дорогу вниз, – площадь Сеньории, где Давид, где галерея Уффици». Таня показала направо просто потому, что идти вниз было легче. Они пошли по брусчатке и поднимались на тротуар, только чтобы уступить дорогу машинам, миновали маленькую площадь, вся середина которой была занята стадом мотороллеров. Мотороллеры стояли боком к дороге, вплотную друг к другу, каждый был примкнут к столбику стальным жгутом с небольшим замком.

«Для таких улиц мотороллер – самый лучший транспорт», – заметил Павел. Справа от стоянки мотороллеров молодой парень в джинсах и красной майке аккуратно поливал из лейки цветы, густо разросшиеся в вазонах вокруг новенькой деревянной двери. Цветы свисали по обе стороны этой двери в живописном беспорядке. Таня подошла поближе: «Смотри, там есть меню, это ресторан, можем туда пойти». «Я узнал у портье. Рядом с нашей гостиницей есть ресторан, один из лучших во Флоренции. Впрочем, как ты хочешь. Если тебе нравится этот, пойдём в этот», – отозвался Павел. Они продолжили спуск между тёмных от времени домов, вышли на площадь Сеньории и медленно пошли, пересекая площадь и оглядываясь.

Таня так волновалась тогда, в первый раз, что Павел немного растерялся. Он целовал её губы, уголки губ, щёки, глаза лёгкими нежными поцелуями, пока она не обхватила ладонями его шею и не пригнула его голову к себе. Она прижала крепко свои губы к его губам, и он почувствовал её ищущий язычок. У него мелькнула мысль, что, несмотря на замужество, она осталась неопытна и ничего о себе не знает. Нельзя пойти у неё на поводу, она торопится, так можно всё испортить. Он всё время боялся ошибиться, утратить её доверие, испугать её или насторожить. Она была нужна ему надолго, и нельзя было сфальшивить ни в одной ноте.

Павел взял её за плечи и немного отодвинул от себя: «Кто-то обещал мне арбуз?». Таня, не откликаясь на шутку, сказала: «Потом… давай потом, после…» Она сняла с плеч лямки своего джинсового комбинезона, поддёрнула его вниз, и он упал на пол. Таня перешагнула через комбинезон и взялась было за майку, но Павел обнял её, прижал к себе. Она встала на цыпочки, он нагнулся, и Таня поцеловала его в губы. Павел подхватил её и выпрямился. Она по-детски обвила его ногами. Павел, не отрываясь от её губ, сделал несколько шагов к низкой софе, посадил на неё Таню. Он сел рядом с ней и, целуя её, откинулся вместе с ней на софу. Майку он просто сдвинул вверх. У неё была чудесная грудь: небольшая, плотная, с красивыми соразмерными сосками. Каждая линия её тела была такой, как нужно, как Павлу нравилось, и её девичья грудь, и впалый живот между острыми косточками, и худые длинные ноги. Он целовал её грудь, ласкал языком и рукой её соски, пока она не заметалась, не начала судорожно выдыхать со стоном. Тогда он поднялся, осторожно снял с неё трусики, встал на колени у неё между ног. Черная шёрстка у неё внизу тоже была такой, как надо, не слишком густой, не слишком редкой, аккуратный треугольник, подбритый с боков. Она была уже мокрой и слегка пахла малиной. Он нащупал языком выпуклый бугорок. Таня застонала громче, вцепилась в плед. Когда она начала вскрикивать и рефлекторно подаваться бёдрами вверх, навстречу его языку, он осторожно просунул два пальца ей внутрь и начал гладить самое шершавое место там, внутри. Он старался не делать лишних движений и не прерываться. Через полминуты Таня замерла, странно вскрикнула, потом обмякла. Павел поднял голову и посмотрел на Таню. Она лежала, глядя вверх, и казалась ошеломлённой тем, что с ней произошло. Павел встал и быстро разделся. Он приподнял Таню, откинул плед и одеяло, положил её в постель и лёг рядом. Он хотел опять приласкать её, но она вцепилась в его плечи и только повторяла: «Ну, ну…» Не понять её было невозможно. Она кончила ещё два раза, он почувствовал это и внутри, и по тому, что она опять, как в первый раз, замирала на секунду. Дольше он уже сдерживать себя не мог и поспешил к финишу. Какое-то время Павел лежал молча, потом повернул голову к Тане. Таня ещё тяжело дышала, и глаза её были закрыты. Павел понимал, что всё было хорошо, но хотел знать наверняка. Он привстал на локте и поцеловал Танин кончик носа. Таня открыла глаза. «Всё хорошо?», – спросил он. «Больше, чем хорошо», – ответила Таня и опять закрыла глаза. Павел откинулся на подушку.