Нонна Беспалова - Под небом Италии

Павел нашёл стол и два стула, не забрызганных дождём, и пригласил Таню. Из рюкзака он достал нарезанную колбасу, рыбу, хлеб, помидоры, всё завёрнутое в фольгу и бутылку белого вина. Он разложил еду на столе, нарезал помидоры складным ножом, открыл бутылку.

Сквозь тучи пробилось солнце и осветило заросший пруд, лодки, рябь на воде. В этих белёсых лучах все краски смягчились и приняли серебристый оттенок. Мягко серебрились блики на воде, мокрые листья, даже лодки и мостки. Всё вокруг стало отчётливым, как в камере обскура, и удивительно красивым. Таня так остро ощутила эту мимолётную красоту, сердце её сжалось, и, как всегда в такие моменты, Таня сказала себе: «Это нужно запомнить и попробовать написать». Она оторвала глаза от пруда и встретилась взглядом с Павлом. Он достал два стакана из толстого стекла и разлил вино: «Как ты попала в Госплан?»

Постепенно подталкиваемая его вопросами Таня рассказала всю свою недлинную историю, о замужестве сказала коротко: «Поженились, через год развелись». Она ожидала расспросов на эту тему, готовая их остановить, но Павел стал её спрашивать о детстве. Тогда она в первый раз подумала, как думала потом много-много раз: «Умный чёрт!» О себе он рассказывал мало. Учился в университете, работал в Минфине, в Госплан ездил на совещания как консультант. Павел был Тане приятен и только. Любовной лихорадки, толкнувшей её два года назад к первому мужу, она не испытывала и решила пока с выводами не спешить.

Павел посмотрел на часы и ещё раз позвонил в администрацию. Он напомнил, что к ним в номер должны принести недостающие вещи. Приятный мужской голос осведомился, нужны ли им полотенца и шампуни прямо сейчас. Встретившись с Пашиным холодным удивлением по поводу такого вопроса, администратор с приятным голосом извинился и объяснил, что горничная сейчас занята, она убирает номер, постояльцы которого уже приехали и ждут, но если сеньору это нужно срочно, то он сам принесёт сейчас и полотенца, и шампуни, буквально через пятнадцать минут, только оформит документы для джентльмена и леди. Павел, озадаченный этим неформальным разговором, объяснил: они с женой собираются на прогулку и он хотел убедиться, что о его просьбе не забыли. «Нет-нет, – заверил его тот же приятный голос, – сэр может спокойно отправиться на прогулку, всё принесут в номер до его возвращения». Паша не хотел идти на разведку один. «Пойдём вместе, по дороге что-нибудь найдём».

Всё решилось между Таней и Павлом, когда они в какую-то из суббот поехали в усадьбу бабушки Лермонтова, сначала по Ленинградке, потом по грунтовой дороге через лес. В усадьбе ещё недавно был дом отдыха. Теперь она стояла безлюдная, с побитыми окнами, но всё равно поражала своей лёгкостью и изысканной красотой. На обратном пути они прокололи шину. Павел чертыхнулся и съехал на обочину. «Что теперь делать?» – спросила Таня. «Поставлю запаску. Придётся наведаться на шиномонтаж», – ответил Павел. Он высоко закатал рукава рубашки, открыл дверцу с Таниной стороны и достал из бардачка старые кожаные перчатки. Таня осталась сидеть, выставив ноги из машины, и с интересом наблюдала, как Павел меняет правое заднее колесо. Движения его были уверенными и чёткими, руки мускулистыми и загорелыми.

Павел быстро поставил «бублик», положил в багажник колесо с проколотой шиной, подошёл и наклонился над Таней, чтобы положить перчатки в бардачок. Таня протянула руку и дотронулась до его щеки. Павел повернулся к ней, и они одновременно сказали: «Поехали ко мне». Павел продолжал смотреть на Таню. «Поехали ко мне, – повторила Таня. – У меня в холодильнике – шампанское и арбуз».

Таня ужасно волновалась тогда там, у себя в мастерской. Она совершенно смешалась, не могла сказать ни слова. «Наверное, я выгляжу глупо, – думала, Таня. – Сама сказала, что была замужем, не девочка уже». Павел какое-то время ждал от неё инициативы, но заметил, что у неё от волнения дрожат руки. Тогда он взял одну её руку, поднял и поцеловал тыльную сторону кисти, потом точно так же поднял и поцеловал другую, повернул одну руку и поцеловал ладонь, то же самое сделал с другой рукой, потом положил её руки на свои плечи и обнял её.

Таня сделала усилие и встала с широкой кровати. В крохотном лифте Таня, больше всего хотевшая в этот момент лежать, прислонилась к мужу, устроила голову на его груди. «Двери скоро откроются, там будут люди», – предупредил её Паша. Таня выпрямилась: «Зачем он это сказал? Было бы естественней, если бы он её просто обнял и не произносил бессмысленной фразы о каких-то людях». Они вышли на улицу.