Олег Ярков - Слева от Азии

Не много Аркадий понял со слов писаря, но предостережение в словах о том, что ему надо бежать, плотно засело в голове. Аркадий оглянулся и посмотрел вокруг себя – бараки, домики и вокруг лес. Куда бежать? Закончить горестную мысль мальчику не удалось, всех вновь прибывших охрана начала устанавливать в какое-то подобие шеренги, для отправки на дезинфекцию и дальше в карантинный барак. По очереди в голове начали всплывать пересылочные рассказы «бывалых» подростков о побегах, походившие больше на дерзкие приключения графа Монте-Кристо. Но во всех этих баснях было одно общее звено, на которое Аркаша обратил внимание. Это была наглость. Не совсем простое поведение при побеге – вот что отличало героев мальчишеских рассказов.

Когда уже начало смеркаться, Аркадия вызвал из карантинного барака усатый охранник и повёл к домику начальника лагеря.

Подробности отсутствуют снова, за исключением описания внешности охранника и описания событий того для и вечера.

Когда уже пьяный и голый, Гвоздиков начал срывать одежду с мальчишки, Аркадий схватил карандаш из стакана, стоящего на столе, и изо всех своих детских сил вогнал его прямо глаз начальнику. Очень удивил мальчика звук, с которым карандаш вошёл в голову- с таким звуком разрезали капусту.

Гвоздиков попытался схватиться за короткий хвостик карандаша руками, как-то противно зарычал и упал на колени, упёршись лбом в ножку собственного стола. Немного ещё постояв в этой позе, задница начальника осела на пятки. Это уже было положение мёртвого тела.

Аркадий, не понимая зачем, обыскал одежду начальника и, вынув деньги из кошелька, вышел из кабинета. Тут же напоролся на охранника.

– Куда? – спросил тот.

– За вином, – сказал Аркадий и показал зажатые в кулаке деньги.

– А-а, давай-давай, – понимающе ухмыльнулся охранник и полез в карман за кисетом.

Мальчик спокойно вышел из круга света, разлитого фонарём на доме начальника и со всех ног побежал в сторону леса, о котором ещё не успел наслушаться страшных рассказов. Он бежал по дровяным щепкам, заменявшим тротуар, по никогда не высыхающей зловонной жиже около магазина, по разбитым ящикам, бесхозно валяющимся на каждом шагу. Куда он бежал? Не ясно было. Он бежал отсюда.

На дворе был август, но по омским меркам это уже осень. Но что замечал бегущий, как испуганный олень, Аркадий? Он боялся только одного – чтобы ветка не попала в глаз.

Сколько он бегал и сколько выживал в лесу – никто не знает. Одни говорили пять дней, Валера, пересказывая в который раз пересказанное другими, увеличил срок до двух недель. Но только однажды Аркадий проснулся не под деревом, а на кровати под одеялом в тёплой избе. Его, истощённого, голодного и полузамёрзшего, нашёл бортник и принёс в деревушку, затерянную в бескрайней Сибири.

Жители деревушки промышляли бортничеством, собирали грибы и ягоды. Одним словом жили в ладу с природой и были староверами, нашедшими себе безлюдное место вдали от греховного и суетного мира. Подлечив мальчишку, они оставили его у себя. Учили жить в лесу, понимать его, не вредить ему и не бояться. Принимать его в свою веру не торопились, просто ожидали, когда он сам созреет для Божьего служения.

Так продолжалось до глубокой осени 1953 года, когда после амнистии отряды НКВД и спецотряды оперативной милиции начали отлавливать выпущенных на свободу уголовников, собиравшихся в лихие артели и промышлявших разбойным делом по лесным посёлкам и заимкам.

Такой отряд и забрёл в деревушку староверов, в которой жил девятнадцатилетний Аркадий. Непрошенных и наглых гостей из чужого мира вышел встречать староста деревушки. Солдаты были измучены многочасовым походом по лесам, поэтому ограничились только просмотром живущих в деревне, и поимённой переписи всего взрослого населения. Староста повелел подчиниться людям в форме, в обмен на обещание офицера поскорее убраться из деревушки.

К сидящему на пне солдату и до конца не понимавшему, на кой ляд ему надо переписывать имена староверов, по одному подходили местные и представлялись:

– Раб Божий Лазарь.

– Раба Божья Анастасия.

И только один высокий и крепкий парень подошёл и представился по «человечески»:

– Аркадий Михайлович Ильин.

Офицера это удивило и насторожило, поэтому он решил на всякий случай забрать парня с собой в Омское управление, где с ним решит, как поступить, местное начальство. Успокоившись этой мыслью, офицер приказал выдвигаться в сторону штаба. В Омской тюрьме Аркадий провёл почти четыре месяца, пока до него дошла очередь в следственном отделе. Дотошный дознаватель раскопал-таки прошлое Аркадия. Началось какое-то следствие на пару месяцев и, как результат, приговор – за убийство Гвоздикова и побег из поселения, с учетом возраста обвиняемого на момент совершения преступления, 14 лет колонии строгого режима и красная наискось полоса по обложке личного дела – склонен к побегу.