Виталий Борисов - Следы прошлого, или Московские тайны

– Щас сбегаю, Илья Спиридонович, – немедленно отозвался дворник. – Ну дак я побег?

– Цыц! Сказано, буду дознание производить! А ты, Илька, свидетель и вообще – личность мне подозрительная.

– Почто же вы меня, Илья Спиридонович, личностью обзываете? Всегда верой-правдой… – опять завел шарманку дворник.

– Давай я схожу – подал голос генерал, с интересом и не без злорадства наблюдавший эту сцену.

– А… посторонним находиться тут не положено, – стараясь не глядеть в генералову сторону, буркнул городовой. – Не положено!

– Ну и дурак!

Городовой аж передернулся, но сдержал свой праведный гнев и только упрямо повторил:

– Не положено!

– Пускай она сбегает! – принял наконец он соломоново решение, кивнув в сторону всхлипывающей дворничихи. – Все одно толку от нее никакого.

– Ну и черт с вами! Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти, – сказал свое последнее слово Сидор Терентьевич, демонстративно обращаясь не к городовому, а к дворнику, и предоставил возможность всему обществу в дворницкой узреть удаляющийся генеральский тыл.

В гробовом молчании Сидор Терентьевич беспрепятственно вышел, затворил за собой дверь и направился через узенький дворик в свои апартаменты.

– Та-ак! Значит, имеется мертвое тело… И чье же оно? – громко трубил городовой.

– Ей-богу, не знаю, Илья Спиридонович, – вторил ему фальцетом одуревший дворник.

Генерал сплюнул и стал подниматься по темной лестнице.

В скобках же заметим: врал дворник! Хоть и без злого умысла, должно быть, но врал. Забегая вперед, скажем, что в покойнике был вскоре признан некий Скворцов – коллежский советник, занимавший немаловажный пост в Сыскной полиции. Фигура в окрестностях Сухаревки знаменитая. Его таинственная гибель произвела изрядный переполох в компетентных инстанциях и имела, как мы вскоре увидим, далеко идущие последствия для нашего героя. Пока же фигурально оплеванные им, когда он в девственном неведении, но уязвленный в лучших своих чувствах, поднимался по скрипучим деревянным ступеням в свою непритязательную обитель.

Одна ступенька – замененная после ремонта – была повыше других. И генерал споткнулся, невольно сбившись с ритма. Он чертыхнулся и вдруг услышал, как скрипнула ветхая лестница у него над головой. Будто кто-то, стараясь попадать в такт его шагам, осторожно поднимался по лестнице этажом выше и теперь тоже остановился, затаившись. Чтобы проверить себя, Сидор Терентьевич, сделав несколько шагов, внезапно остановился. И снова услышал сверху предательский скрип ступени.

– Что за наваждение! – выразил про себя генерал нахлынувшее неприятное чувство. Его превосходительство был отнюдь не робкого десятка, и поэтому он рывком преодолел два последних лестничных пролета. На площадке никого не было, но генеральское око, обостренное возможной опасностью, сразу отметило более густую черноту напротив его комнаты. Там находилась дверь на маленький чердак и теперь она была приоткрыта. «А ведь там есть люк на крышу», – отметил он машинально. И, подтверждая его мысль, слева бухнуло кровельное железо.

Не задерживаясь, генерал распахнул дверь на чердак и действительно разглядел темный силуэт человека, полускрытый в слуховом окошке.

– Стой! – закричал Сидор Терентьевич, бросаясь к нему.

Преследуемый сделал отчаянный рывок на крышу, но поскользнулся и с грохотом свалился обратно на чердак. Генерал ухватил его за ворот, рванул к выходу и, после короткой, но отчаянной схватки, оба они вывалились на лестничную площадку. Тут силы противника Сидора Терентьевича, похоже, совершенно иссякли, и он как мешок осел в руках у генерала. Сидор Терентьевич сделал движение, чтобы подхватить его, но почувствовал на своей руке что-то теплое и липкое. Он оставил неизвестного и поднес руки к лицу.

«Похоже на кровь! Фу, черт! – неприятно поразило его такое открытие. – Однако надо что-то делать – помрет еще…» Подумав так, наш герой на ощупь вставил ключ в скважину, открыл дверь своей комнаты и, постояв с минуту на пороге, чтобы отдышаться, осторожно, впотьмах, стал пробираться к едва заметному впереди окошку.

Слева от входа, как раз у двери, он знал, стоял неизвестно кем и когда поставленный огромный кованый сундук, наподобие тех сундуков, которые имеют привычку ставить у себя околоточные надзиратели, силою инструкции обязанные хранить в нем всю свою казенную часть. Каждый раз, проходя мимо него впотьмах, Сидор Терентьевич непременно налетал на него с равной долей вероятности то левой ногой, то обеими сразу, смотря по тому, какие и в какой пропорции напитки он употреблял накануне. Это вошло у него постепенно в привычку, и если случалось ему изредка обойти счастливо препятствие, он стал рассматривать это как дурное предзнаменование, сулящее ему в недалеком будущем какую-нибудь пакость.