Роман Кузьма - Страшная посылка. Приключения Энё Негьеши

Из числа моих родственников я особо должен упомянуть моего кузена Джека. Из-за него-то я и встрял в эти неприятности – хотя, оговорюсь сразу, ему самому они стоили жизни.

Джек был моей полной противоположностью. Даже внешне мы разительно отличались: я, коренастый русоволосый крепыш, унаследовавший отцовские серо-голубые глаза, совершенно не походил на высокого, худощавого брюнета со смуглым цветом кожи, коим являлся мой покойный кузен. Строго говоря, мы не были кузенами, просто Джек, в действительности приходившийся сводным братом моей троюродной сестре по отцовской линии, предпочитал так меня называть. Мои родители и, соответственно, я не находили в этом ничего дурного.

Я бы не мог назвать Джека неудачником, скорее, он был такой же посредственностью – да, я не стесняюсь так себя называть, – как и ваш покорный слуга. Однако принципиальная разница между нами существовала. Я вполне смирился со своей судьбой, в то время как Джек явно не желал признавать ограниченности собственных возможностей, дарованных ему природой и происхождением. Его постоянно тянуло на приключения. Будучи на четыре с лишком года старше меня, он к своим двадцати пяти успел неоднократно отметиться многочисленными стычками в нашем ночном баре «Громовая птица». Как-то раз его даже арестовали и продержали целую ночь в кутузке, пока родственники не внесли залог. Однако сразу хотел бы заметить: Джек ни в коем не являлся забулдыгой, хулиганом или, тем более, преступником – нет, я не это имел в виду. Разница между нами, однако, являлась весьма значительной, я просто хотел, чтобы вы об этом узнали, прежде чем приступить к своему повествованию.

Трагедии, которая всколыхнула общественность всего округа и разнесла о нашем городке недобрую славу, предшествовали события, едва ли способные внушить подозрение. Сейчас, размышляя здраво, я не могу связать их с тем бурным, клокочущим проявлением первородного зла, которое имело место впоследствии. Людская молва любит приукрашать самые обыденные обстоятельства невероятными, порой воистину фантастическими подробностями, и этот случай не является исключением из общего правила. Когда вы стремитесь произвести впечатление, рассказывая вечером какую-нибудь страшную историю, то не стесняете себя ни в чём, охотно примешивая к правде немалую толику вымысла, и ваши слушатели, стремясь получить совершенно определённое удовольствие от будоражащих кровь подробностей, охотно прощают вам это.

На суде всё происходит совершенно иначе. Я, оказавшись в весьма жёстких рамках, диктуемых мне законом, вынужден говорить лишь то, что не только является правдой, но и соответствует современным научным представлениям о мире.

Истина же, открывшаяся моим глазам в те жаркие июльские дни, слишком далеко выходит за пределы привычной реальности – и типовых россказней о привидениях.

Уверен на все сто – нет, на двести – процентов, что заброшенный отель «Стоунволл», сам по себе не представлял собой ничего мистического. Это было сильно обветшавшее деревянное строение, которым не пользовались уже лет тридцать. Его забросили, когда власти округа осушили большое болото, препятствовавшее прямому доступу из Чарльстона. По вновь образовавшейся суше проложили шоссейную дорогу, и объезд мимо «Стоунволла» стал излишним. Как следствие, владельцы, приходившиеся Джеку двоюродными дедом и бабкой, враз обанкротились.

С тех пор отель мало-помалу пришёл в упадок, а последнее десятилетие и вовсе пустовал, став пристанищем для бродяг. Наконец, когда шерифом избрали Буйного Хэнка, оттуда ушли и бродяги.

Джек, законный наследник этой развалины, никогда не думал о том, чтобы стать управляющим отеля – и отнюдь не потому, что ему недоставало воображения, просто тихая жизнь рядового труженика, а тем более, администратора, была не для него. Он как-то раз даже заявил, что эксплуатация человека человеком противоречит врождённым правам, и что это должно быть закреплено конституционно.

У Джека был в жизни такой период, думаю, стоит о нём упомянуть. Он некоторое время носился с антиглобалисткими идеями, посещал какие-то акции протеста в других городах; потом мой кузен исчез из города на несколько месяцев. Поговаривали, что он уже не вернётся, хотя никто и не верил, что Джек сможет найти себя где-нибудь в Нью-Йорке или в Майами. Большинство сходилось на том, что наркотики и алкоголь погубят его, как и многих других.

Тем не менее, Джек вернулся домой; для вящей солидности он отрастил бороду, говорил с подчёркнутой уверенностью в собственной правоте, заглядывая собеседнику в глаза и делая упор на тех или иных словах или фразах. Последним приёмам его явно научили партийные соратники, о которых Джек отзывался неприязненно; причина размолвки осталась невыясненной, однако, когда об этом заходила речь, мой кузен всегда отвечал откровенно. Он разочаровался в идее, в организации и во всём мире – во всём, кроме родного городка и доброго пива.