Роман Кузьма - Раскалённые сердца

Стихли последние крики и стоны, и на окровавленном песке арены остался только победитель — зверь, привезённый откуда-то из дальних южных краёв, чтобы развлечь столичных зрителей, включая самого императора. Тварь была ростом с африканского слона в холке, могучая, многоногая, покрытая красно-жёлтым, под цвет арены, панцирем, из-под которого просматривались обрезки крыльев, удалённых полгода назад, когда чудовище было совсем маленьким, не больше телёнка. С тех пор луззилагн — так его звали — вырос, поглотив самое меньше несколько сот овец, и был вполне достоин того, чтобы предстать перед взором императора и придворных. Несмотря на то, что в некоторых столичных кварталах нищета шла рука об руку с голодом, такая расточительность, если и вызывала недовольство, то при виде скованного тяжёлыми цепями луззилагна, оно стихало, уступая место благоговейному трепету. Император, смотревший за боем из своей ложи, высокомерно улыбался — он-то знал, что, имея в кармане такой козырь, он всегда сможет запугать зачинщиков мятежа. Даже самые храбрые и гордые из мужчин невольно умолкали и покрывались плёнкой пота при виде того, как луззилагн разбрасывает и рвёт на части своих противников — свирепых восточных варваров, взятых в плен и вооружённых за счёт устроителей празднеств. Если бы они победили, им бы вернули свободу. Пустые надежды! Гигантское существо играючи опрокидывало варваров вместе с лошадьми, а выпущенные ими стрелы и удары копий едва могли пробить хитиновый панцирь, лишь возбуждая в душе луззилагна примитивную ярость. В конце концов, все кочевники, ровно тридцать всадников, были повержены, и луззилагн, противно чавкая, начал закусывать останками одного из врагов. Казалось, он пребывает в полном одиночестве — многотысячная толпа, наполнившая трибуны, умолкла, потрясённая увиденным. Воистину, выведенные злым колдовством Чёрного Владыки твари ужасны! Оправившись от первоначального шока, некоторые — наверняка, соглядатаи и провокаторы тайной службы — тут же начали высокомерно заявлять, что варвары, мол, получили по заслугам. Война, длившаяся десятилетиями и то затихавшая, то вновь вспыхивавшая с новой силой, совершенно разорила плодородные восточные земли, и единственным, кто был в этом повинен, являлись загорелые дочерна кочевники с загадочным взглядом раскосых глаз. Чуть успокоившись, и более добропорядочные граждане заулыбались: действительно, император заботится о том, чтобы захватчики были наказаны, как они того и заслужили. Кое-кто, предвкушая бесплатную раздачу хлеба, восторженно аплодировал. Были и такие, кто злорадно улыбался:

— Да, грязные твари сегодня насытятся…

— Иначе не скажешь, уважаемый, — отозвался мужчина в шитых золотом одеждах, почёсывая массивное брюхо. — Многие люди от них недалеко ушли, я вам скажу. Вот я, конечно, не стану есть бесплатный хлеб, но ведь кровавая трапеза, согласитесь…

Его собеседник, льстиво улыбнувшись, просиял.

— Правда в ваших словах, уважаемый. — Распознав в разодетом в шелка дородном мужчине преуспевающего купца, он тут же предложил свой товар. — Не интересуют ли вас девочки, ещё не утратившие невинности, или…

— Потом, — благосклонно махнул полной рукой его сосед. — Я вижу, сегодня ещё будут горячие схватки…

— Под стать жаре, поразительной даже для нашего лета, э-э-э…

— Тиберий.

— Уважаемый Тиберий. Луззилагну предстоит ещё один бой с весьма необычным существом, также привезённым из Проклятых земель. Говорят, они там живут небольшими колониями, и сообща могут дать отпор луззилагну, даже убить его…

— Да, но ведь здесь он один, — недовольно надул пухлые губы купец. — Я не знаю, сможет ли хоть кто-то победить это животное в одиночку.

Луззилагн тем временем доел кочевника и, откусив изрядный кусок от его лошади, остаток зарыл в песок.

— Тварь делает запасы! — воскликнул кто-то вверху. Сутенёр, которого звали Гнеем, проследил взглядом за источником шума, и жестом принудил излишне беспокойного зрителя умолкнуть. Похоже, с Гнеем на трибунах считались. Тиберий, скривившись, мысленно подсчитал расходы на услуги, предоставляемые его новым другом, одновременно прикидывая, сколько будет стоить от него избавиться, если дружба начнёт превращаться в неоправданное бремя.

— Но у луззилагна подрезаны крылья, и он скован цепями. Это лишает его подвижности, — сказал Гней. — Хотите пари?