Галия Мавлютова - Начальник райотдела

– Понятно, работа для вас источник существования, – сказала Гюзель просто так, чтобы что-нибудь сказать.

– Не совсем так. Хочу сказать, что работа не может служить обозначением человека, профессия не определяет характер.

«Вот здесь можно с ним поспорить, как раз профессия определяет характер. К примеру, мой организм не может существовать без работы и вне работы, и ничего с этим поделать невозможно. И моя профессия определяет мои поступки и, разумеется, характер. Правда, сегодняшний случай не является доказательством сложной теоремы. Это исключение из правил». Гюзель мысленно спорила с Андреем, стараясь не встречаться с ним взглядом.

– А кто вы по профессии, Гуля? – услышала она и улыбнулась.

– Не могу сказать.

– Что-нибудь секретное, связанное с правительством? Вы так испугались на вокзале. Я уже решил, что ваша жизнь в опасности.

– Нет, что вы, ничего такого… имею в виду, ничего секретного. Просто привыкла к точности и порядку, к дисциплине. Не люблю, когда выбиваюсь из режима, тогда… – она снова запнулась и замолчала.

– Что тогда? Скажите, что тогда? – спросил Андрей. В его глазах зажглись огоньки, у него и прежде светились глаза, но это были другие пожары.

Она оглядела пустой зал, подыскивая подходящий ответ, но ничего не придумала, что бы ему ответить, и продолжала молчать. «Что сказать? Когда выбиваюсь из режима, а это случается редко, то всегда вспоминаю, что я все-таки – женщина, и мне могут нравиться мужчины. И в них, оказывается, можно видеть не только коллег по службе и товарищей по оружию. Но в такие моменты любые мысли мне кажутся грешными, достойными лишь порицания и осуждения. И вообще что я здесь делаю, зачем сижу с этим человеком за одним столом и изнываю от мучительных сомнений?»

– Понятно, что тогда с вами случается. Успокойтесь, все нормально. Было бы гораздо хуже, если бы с вами ничего подобного не случалось, – сказал Андрей.

Гюзель ничего не поняла из сказанного, да и Андрей говорил скороговоркой. Он посматривал на часы, будто торопил время. Вдруг встал и требовательно протянул руку: «Ваши документы!»

Гюзель протянула паспорт, и он ушел, оставив кейс на столике. «Какой он все-таки легкомысленный, оставил все свое имущество незнакомой женщине», – подумала она раздраженно, но Андрей быстро возвратился, размахивая билетами, будто в руках у него оказались карты или счастливые лотерейные билеты с миллионным выигрышем. «Интересно, что бы я делала с этим кейсом, если бы он вообще не вернулся?» – подумала она. Вопрос остался без ответа.

– Мы вылетаем через полчаса. Могу сообщить важную новость, мы летим вдвоем в самолете.

– Как это? Разве так можно? Вдвоем? – широко распахнула глаза Юмашева.

– Можно-можно, рейс коммерческий, – он взял со стола кейс и подхватил Гюзель под руку. – Идемте, больше не могу сидеть в этом пустом баре.

«Наверное, разыгрывает меня. Так не бывает, чтобы в самолете летели только два человека. Неслыханное дело», – думала Гюзель Аркадьевна, еле успевая за быстрыми ногами Андрея. «Он ведет себя так, будто отдыхал где-нибудь на Занзибаре, и может не спать еще неделю, а то и две. Бодрый, свежий, вышагивает, как Джеймс Бонд, а я что-то совсем раскисла».

Гюзель встряхнулась, выпрямилась, приноровилась к стремительным шагам Андрея и почувствовала, как они слились в едином ритме, словно кружились в вальсе. «Вот как надо жить, не раскисать от малейшей неприятности, а шагать в ногу со временем, и не отставать от него, а лететь в самолете, если опоздала на поезд, успевать на космическую ракету, если самолет сломался».

– Андрей, а деньги за билет я верну в Москве… – начала было она, но он перебил, громко смеясь.

– Что же, я не могу купить билет даме?

– Вы и самолет можете купить? Имеется в виду даме, – засмеялась она.

– Могу и самолет. Если дама мне очень понравится.

Они прошли по трапу и оказались в салоне. Две стюардессы встретили их приветливыми улыбками. Гюзель мысленно охнула, ахнула и зажмурилась, то ли от восторга, то ли от ужаса. В салоне никого не было. «Мы и впрямь полетим вдвоем, он выкупил целый самолет, не может быть! Может быть, екнуло где-то под сердцем, может быть, если Андрей богатый человек, или бандит, или вор в законе. Нет, не бывает обаятельных воров в законе, – Гюзель прижала руку к сердцу, – воры в законе бывают исключительно с жесткими и холодными глазами, циничные и бессердечные, жадные и скупые. Ни за что вор в законе не подарит самолет бедной девушке. Даже на полчаса».