Ольга Володарская - Пикник на Млечном пути

В этот раз погода стояла изумительная. Вот только приехать Берковичи смогли лишь к ночи. Шли по темноте. И сразу к «своему» месту направились. Была у них любимая полянка среди высоченных елей. В четырехстах метрах от нее деревенская околица. Это если назад смотреть. А впереди речка. Быстрая, мелкая, с живописными берегами. Крутой спуск, испещренный сосновыми кореньями. Детьми Соломон и Симона под ними прятались.

Они расположились на поляне. Развели костерок. Оба редко выпивали, но на майский пикник всегда брали с собой бутылочку. Сегодня это была «Зубровка». Крепкий напиток, но в магазине при станции не оказалось ничего приличнее.

Небо было чистым и звездным. Выпив по сто граммов, брат с сестрой улеглись на плед и стали следить за небесными светилами. Обоим казалось, что звезды не хаотично разбросаны по темному куполу небосвода, а собраны в какую-то замысловатую схему, в которой необходимо разобраться, чтобы понять и оценить ее простоту и полезность.

– Если мы разгадаем ее, то поймем тайны мироздания, – с умным видом проговорил Соломон. Но не выдержал, тут же рассмеялся.

– Я так и вижу, как эти сверкающие точки сближаются, чтобы образовать надпись: «В мироздании тайны нет, вы все уже знаете!», – в тон ему ответила сестра.

– Еще налить?

– Еще налить.

Соломон плеснул «Зубровки» в стаканы. Проверил куриные окорочка, что жарились на костре. Они выпили и вернулись в горизонтальное положение. Соломон нашел руку сестры, сжал. Его ладонь была холодной, ее – горячей. И через пару минут ее тепло наполнило и его тело. Это было так волшебно…

Пусть у них нет секса. Все равно они сиамские близнецы, делящиеся друг с другом энергией и эмоциями.

– Нам нужно поговорить, – услышал Соломон.

– О чем? – он все еще был беспечен. А пальцы сестры напряглись.

– Ты знаешь, я люблю тебя, но…

– Но? – Он попытался размять ее ладонь, чтоб вновь стала нежной и податливой, но Симона сжала ее в кулак.

– Но не так, как тебе бы хотелось.

Симона рывком поднялась. Руки брата и сестры разомкнулись.

– Я выхожу замуж, Соломон.

– Что? – глупо улыбнулся он.

– Ты слышал.

– Этого не может быть.

– Почему же? Это естественно для женщины.

– Ты же сама говорила, что у тебя есть я, и никакой другой мужчина тебе не нужен.

– Сколько мне было, когда я изрекала эту глупость?

– Пятнадцать, – машинально ответил Соломон. – Мы лежали на полу, держась за руки, и ты…

– Не заставляй меня вспоминать о том, что я хочу навсегда забыть, – резко проговорила Симона.

– И за кого же ты собралась замуж?

– За Филиппа.

– Выходит, ты меня обманывала все это время…

– Я тебя щадила.

Симона потянулась за «Зубровкой», но передумала пить. Соломон видел, что она нервничает. Впрочем, сестра и до этого вела себя немного странно: то молчала, то ни с того ни с сего начинала что-то тараторить. Она готовилась объявить брату о своей скорой свадьбе и не могла набраться смелости сделать это, пока не приняла немного на грудь.

– Я не думала, что у нас получится что-то серьезное, – заговорила она. На брата при этом не смотрела – ее взгляд был устремлен на реку, в темных водах которой отражалась полная луна. – Он слишком для меня хорош…

– Что ты такое говоришь, – возмутился Соломон. – Ты прекраснейшая из женщин, и именно ты для него слишком…

– Перестань, – перебила сестра. – Филипп – восходящая звезда рока. У него уже концерты и куча поклонниц. Он мог выбрать любую. В том числе богатую наследницу или такую же, как он, многообещающую…

– И когда свадьба?

– Торжеств мы решили не устраивать. Ни к чему. Да и не на что. Просто распишемся. Хотели в этом месяце, но примета плохая. В мае жениться – потом всю жизнь маяться. Так что в июне. Но в Москву я уезжаю уже сейчас.

– Когда?

– Нет, не в данную минуту, конечно. Но в ближайшие дни.

Соломон вел диалог с сестрой относительно спокойно. Но не потому, что держал себя в руках, просто не до конца осознавал, что происходит. Есть такое выражение: «В голове не укладывается». Вот в голове Соломона как раз это самое и происходило. Информация, которую он получил, не укладывалась. Он и так ее поворачивал, и эдак. И сминал, и сгибал. И измельчал, и вымачивал, она представлялась ему большой картонной коробкой. А не укладывалась она, и все!

– И как же мы будем дальше? – спросил он, все еще работая над тем, чтобы впихнуть коробку полученных знаний в ящик своего мировосприятия.

– Да как все.