Андрей Воронин - Инструктор над законом

- Понес, понес, - со вздохом сказал Мещеряков.

- Это, друг Андрюша, - пояснил Илларион, - хлеб беззакония и вино хищения. Я тут, знаешь ли, даром времени не терял и сколотил кой-какой капиталец. Рижское взморье всегда было довольно дорогим курортом, а уж теперь-то - и подавно.

- И большой у тебя капиталец? - поинтересовался Мещеряков.

- Честной службой такого не заработаешь, - уверил его Илларион. - Черт возьми, человек с моей подготовкой, оказывается, за год может стать миллионером! Меня просто в дрожь бросает, как подумаю, сколько времени я потерял.

- И от чего же ты дрожишь? - иронически спросил Мещеряков, как всегда не понимая, шутит Илларион или говорит серьезно.

- От жадности, естественно, - ответил Илларион и изобразил, как он дрожит от жадности. Пограничники снова оглянулись, на этот раз привлеченные громким хохотом полковника. - Ну, ладно, - сказал Илларион, поднимаясь. Делу - время, потехе - час. Пора!

- Ты рехнулся, Забродов. Мне неловко, что я втравил тебя в эту историю, но сейчас ты перегибаешь палку. Что ты сможешь сделать в одиночку?

- То же, что и здесь, - ответил Илларион. - Отдохну, подышу свежим воздухом.., охоты там, конечно, никакой, но хоть порыбачу... Искупаюсь, в конце концов.

- Ты меня теперь до самой смерти будешь шпынять? - спросил Мещеряков.

- Любишь кататься, люби и саночки возить, - ответил Илларион. - И потом, я ведь только начал.

Я еще не звонил тебе на службу и не писал жалоб генералу Федотову. Ты у меня еще поплачешь.., специалист по туризму и отдыху.

- Ладно, ладно... А может, все-таки не стоит?

Задавая вопрос. Мещеряков знал, каким будет ответ: при всей своей общительности и улыбчивости Забродов умел быть твердым, как скала.

- Помнишь, как в "Фаусте"? - сказал Забродов. - Люди гибнут за металл... Очень мне хочется побеседовать с этими доморощенными Мефистофелями. У меня такое ощущение, что я им крупно задолжал.

- Позвонить, что ли, в Ригу? - задумчиво сказал Мещеряков.

- Это еще зачем? - подозрительно спросил Илларион.

- Пока ты доедешь, они, может быть, успеют эвакуировать город.

- Трепаться - моя прерогатива, - назидательно сказал Забродов. - Ты на нее не посягай, полковник. На совещаниях у себя трепись. Ладно, привет Сорокину. Где он, кстати?

- Взял плоскогубцы, килограмм булавок и пошел пытать задержанных. Участковый твой ему помогает - не дает землякам слишком отклоняться.

- От булавок, что ли?

- От истины. А это еще что такое?

Справа от них вдруг неожиданно и громко затрещали кусты, и на дорогу, шатаясь, выбралось подобие человека в изодранной, свисающей живописными клочьями одежде. Лицо его было расцарапано и распухло от комариных укусов, левый глаз заплыл и не открывался, а ободранная рука крепко сжимала пустую армейскую флягу с отвинченным колпачком, болтавшимся на цепочке. Человек что-то нечленораздельно мычал, и друзья не сразу поняли, что он пытается петь. Почувствовав под ногами твердую ровную поверхность, он остановился и, сильно качаясь, обвел дорогу мутным взглядом зрячего глаза.

Глаз был нехороший, налитый кровью и совершенно пьяный. Увидев Иллариона, гуманоид сильно качнулся ему навстречу, едва не потеряв равновесие, и хрипло промычал, с трудом ворочая языком:

- М...мос...квич? Пр.., ривет, столица! Здорово мы их, а? Сл...лушшш.., а где все наши? Где все, а?

- Воробей, братуха! - с преувеличенной радостью воскликнул Илларион, обнимая его за плечи и аккуратно разворачивая лицом в сторону деревни. - В сельсовет иди, там собрание, все тебя дожидаются. Где, говорят. Воробей? Надо, говорят, ему премию выдать за геройство.

- А.., ага, - с пьяной значительностью кивнул головой Воробей. Если бы не Забродов, его кивок непременно закончился бы ударом об асфальт. Яс-ссное дело.., премию. Плешивого.., в глаз.., как белку! Ружье мое где? Оптика... "цейсс", блин.., где?

- В сельсовете, - повторил Илларион. - Все в сельсовете, и ружье твое там, и оптика, и премия...

- В глаз! - выпрямляясь, рявкнул Воробей. - Как белку, блин, понял? Не упустить момент!..

- В сельсовет, - снова сказал Забродов. - Там расскажешь. А то все сидят и думают: кто же это Плешивого шлепнул? Кому же премию-то давать?

- Ну да? - озабоченно спросил Воробей.

- Ого!.. - туманно, но ободряюще ответил Илларион. Спотыкаясь и двигаясь сложным зигзагом, а временами переходя на бег в отчаянных попытках удержать равновесие. Воробей двинулся в сторону деревни.

- Не дойдет, - покачал головой Мещеряков.

- За премией-то? Дойдет, - уверенно сказал Илларион. - Видишь, человеку опохмелиться надо, а денег нет. На зубах доползет, если руки-ноги отнимутся.