Андрей Воронин - Инструктор над законом

- Резонно, - сказала Ирина, - но неубедительно. По-моему, ты просто донкихотствуешь.

- Брось, - отворачиваясь, сказал Илларион.

- Это не ответ. Я таких вещей не понимаю и поэтому боюсь. Да что там, я в них просто не верю.

- Это бывает, - сказал Илларион. - Трудное детство и тому подобное. Просто расслабься! Пойдем-ка лучше перекусим, а то нам в дорогу скоро.

Ты готовить умеешь?

- Нет.

- Значит, опять консервы, - вздохнул Забродов. - Я-то умею, признался он, пропуская Ирину в дверь отведенного им "гостевого" коттеджа, - но ленюсь.

- Наплевать, - сказала она. - Слушай" рыцарь, а не мог бы ты еще раз приласкать бедную пастушку перед дальней дорогой?

Илларион украдкой взглянул на часы.

- Мог бы, - сказал он, - вот только надо побриться.

- Для разнообразия сойдет и так.

- Что ж, - сказал он, хватая ее на руки и ногой открывая дверь спальни, - крестовые походы и голод - понятия взаимодополняющие. Только как же мое сходство с автоматом?

- Чепуха, - сказала она, откидываясь на подушки. - Небритых автоматов не бывает. Только запри дверь.

***

- Что за хреновина? - потряс головой башнеподобный Федоров, глядя, как из ворот склада выползает знакомая фура с надписью "Мебель". - Отпустили его, что ли? Или это не тот?

- Машина та, - прошелестел Говорков с заднего сиденья и нервно поправил очки.

- Неужели мусора лопухнулись? - поразился Федоров. - Вот это номер!

- Я бы не стал на это рассчитывать, - тихо сказал Говорков.

Кореец Хой, как всегда, промолчал, провожая удаляющийся трейлер припухшими щелочками глаз.

- А эти куда подевались? - поинтересовался Федоров, имея в виду черную "Волгу" и хлебный фургон.

Тут ворота снова распахнулись, и обе машины гуськом выкатились на улицу.

- Трогай, - тихо приказал Говорков. - До шоссе поедем за ними, а там посмотрим.

- Заметано, - сказал Федоров, запуская двигатель.

Черный "пассат" с тонированными стеклами осторожно выбрался из укрытия между заляпанным навозом трактором и голубым почтовым фургоном и покатился следом за хлебовозкой, соблюдая приличную дистанцию и по мере возможности прячась за попутными машинами.

Выехав на шоссе, "Волга" повернула на запад, а фургон, мигнув на прощание указателем поворота, укатил обратно в Москву.

- И что теперь? - поинтересовался Федоров. - Разорваться нам, что ли?

Говорков некоторое время молчал, принимая решение. Он так давно привык подавлять в себе любые эмоции, что сейчас не испытывал страха, хотя успел уже понять то, чего до сих пор не понял дурак Федоров и даже молчаливый Хой: все пропало, груз конфискован, а к границе едет просто невообразимых размеров "кукла", состряпанная хитроумными ментами с тем, чтобы ловчее сцапать тамошних зажравшихся деятелей. Понял он и другое: этого неизвестно откуда взявшегося Забродова следовало пристрелить сразу, не вступая с ним в переговоры, пристрелить, как бешеного пса, и утопить в болоте.

В том, что это именно Забродов сообщил ментам о грузе, сомневаться не приходилось: кроме него о предстоящей переброске знали только Старцев и Гуннар, а уж они-то были последними, кто стал бы информировать милицию о чем бы то ни было.

Судьба бизнесменов от таможни волновала Говоркова меньше всего, поскольку они ее заслужили, а что до Старцева, то его вообще давно пора было менять. Говоркову был нанесен страшный удар, и он реагировал на него с холодной логикой древней рептилии: следовало немедленно обезопасить себя и уничтожить противника. На груз ему было плевать: он все равно пропал, но вот Забродова надлежало стереть с лица земли, и чем скорее, тем лучше.

Вместе с Забродовым старый крокодил приговорил к смерти еще четверых: Ирму, директора грузового автопарка, знавшего, кому и зачем понадобился фургон, Старцева и Плешивого Гуннара. Для всех остальных участников этого дела он был просто Тихарем из Москвы, то есть, по сути дела незнакомцем.

Он взял трубку сотового телефона и набрал номер директора.

- Игорь Николаевич, - прошелестел он, свободной рукой отдавая Федорову безмолвный приказ трогать и ехать направо, за "Волгой", - это Говорков вас беспокоит. У нас ЧП.

... Спустя какое-то время идущий на недозволенной скорости "пассат" со свистом обогнал черную "Волгу", а через минуту настиг и оставил позади тяжелый мебельный фургон. Усатый водитель фургона, занятый своими невеселыми мыслями, скользнул по нему неузнающим взглядом и снова стал смотреть на дорогу, время от времени прикладываясь к бутылке с минеральной водой и насвистывая сквозь зубы какой-то унылый мотив.