Андрей Воронин - Отражение удара

Гранкин плотоядно ухмыльнулся и, взглядом спросив разрешения, придвинул к себе телефон. Полистав растрепанный блокнот, он нашел нужную страничку и стал, сверяясь, набирать номер.

- Алло, ремонтно-строительный? - закричал он в трубку сварливо-заискивающим голосом умудренного многолетним опытом прораба. - А Шинкарев близко?

Как нету? А где? Ах, на больничном... И.., ага. Ага. На месяц, говорите? А потом в отпуск? Везет же некоторым(tm) А давно? С понедельника... Ну, спасибо, дочка, извини.

Ага, домой позвоню. Знаю номер, знаю, спасибо".

Он нажал пальцем на рычаг и посмотрел на Сорокина.

Оказалось, что полковник уже надел форменную куртку и теперь поправлял фуражку с двуглавым орлом.

- Ну, чего ты расселся? - спросил полковник. - Поехали, а то слиняет.

Гранкин, забыв о субординации, досадливо отмахнулся от него, как от мухи, и снова полез в блокнот. Сорокин послушно сел и закурил.

Майор набрал новый номер и долго держал трубку возле уха, слушая длинные гудки.

- Неужели правда слинял? - процедил он сквозь зубы, но тут ему ответили.

Трубку снял сам Шинкарев.

- Слушаю, - невнятно, словно спросонья, прошелестел он.

- Здравствуйте, Сергей Дмитриевич, - сказал Гранкин самым дружеским тоном. Лицо у него при этом нехорошо кривилось, а пальцы свободной руки выстукивали на крышке полковничьего стола какой-то медленный и, как показалось Сорокину, угрожающий ритм.

- Ты все-таки не очень, - тихо сказал полковник. - Не спугни. И потом, вдруг это все-таки не он?

Гранкин снова яростно махнул на начальника рукой.

Сорокин замолчал и снял фуражку - сидеть в кабинете в фуражке и утепленной куртке было жарко, и он чувствовал, что начинает потеть.

- Кто это? - спросил Шинкарев. Голос у него действительно был совсем больной.

"Я тебя вылечу", - подумал Гранкин.

- Это майор Гранкин из криминальной милиции, - весело сказал он, продолжая барабанить по столу. - Помните меня? Мы с вами беседовали. Алексеем Никитичем меня зовут, если забыли.

- Как же, - с явным трудом проговорил Шинкарев, - помню. Здравствуйте. Что случилось?

- Да ничего не случилось. Надо бы повидаться, Сергей Дмитриевич. Ничего серьезного, но у меня тут возникли кое-какие вопросы.., сомнения, знаете ли, всякие... Вы не против поговорить?

В трубке повисла пауза, которая продолжалась секунд двадцать. Потом Шинкарев осторожно спросил:

- Куда мне приехать?

- Господь с вами, куда же вы поедете в таком состоянии! Я же знаю, что вы на больничном. Да и потом, чего вы здесь, у нас, не видали? Я правильно говорю?

- Это да, - сказал Шинкарев, - это точно. Как-то мне действительно... Не по себе что-то.

- Ну, вот видите. Я ни за что не стал бы вам надоедать, зная, что вы нездоровы, но, сами понимаете, служба... Начальство за горло берет подавай им отчет, и никаких гвоздей. У нас полковник знаете какой?

Мертвого за.., гм.., замучает.

Сорокин значительно кашлянул в кулак. Гранкин в ответ осклабился и закатил глаза к потолку.

- Так я подъеду, если вы не возражаете, - продолжал он.

- Разумеется, - ответил Шинкарев.

- Часика через два вас устроит?

- Да когда хотите. Все равно я целый день дома.

- А милейшая Алла Петровна?

- Она куда-то ушла. Даже не знаю, куда. Я, честно говоря, вздремнул, мне что-то нездоровится...

- Это вы правильно. Это вы просто молодец. Сон - лучшее лекарство. Так я приеду через два часа.

Он положил трубку и демонстративно утер несуществующий пот.

- Что это еще за новости - через два часа? - сердито спросил Сорокин. - Чего ради я тогда вырядился, как павлин? Сижу тут, потею... Чего ждать-то?

- Нечего, товарищ полковник. Это я его с толку сбиваю. Пусть заранее понервничает: что это я решил уточнить? А если он решит, что за эти два часа успеет собрать чемодан, это будет вообще подарок. Прямо с чемоданом и застукаем. Вызывайте машину, я пошел переодеваться.

Глава 16

В понедельник Алла Петровна, как и обещала, прямо с утра позвонила в поликлинику, где когда-то работала медицинской сестрой, и договорилась насчет больничного для мужа. В поликлинике ее помнили и всякий раз, как она давала о себе знать, приглашали обратно - сестер, как водится, не хватало, а уж таких, какой была когда-то Алла Шинкарева, и вовсе было днем с огнем не сыскать. Так что дело с листком нетрудоспособности устроилось наилучшим образом, и никто даже не поинтересовался, зачем ее благоверному понадобился целый месяц: раз просят, значит надо, и нечего совать нос в чужие дела.

Она сразу же отправилась в поликлинику, чтобы забрать больничный и хотя бы чисто символически отблагодарить веселого доктора Шевцова, который его выписал. Она знала, к кому обратиться: Шевцов в свое время основательно на нее заглядывался и, разговаривая по телефону, дал понять, что ничего не забыл. Строго говоря, забывать ему было особенно нечего: так, парочка невинных поцелуев на вечеринках по случаю дня медицинского работника, когда оба были слегка навеселе, да неизменные шлепки по разным интересным местам, которые веселый доктор вечно раздавал направо и налево с таким щенячьим дружелюбием, что за все время никто из сотрудников не шлепнул в ответ по физиономии.