Мари Юнгстедт - Другое лицо

Кнутас тяжело вздохнул и сделал новую затяжку. Что за чертовщина творилась с ним? Он чувствовал себя усталым, потерял интерес к жизни. Казалось, ничто уже не могло принести ему настоящую радость. Стук в дверь оторвал его от этих мыслей.

– Да, – сказал он, – войдите.

В дверном проеме появилась Карин, и у него сразу потеплело на сердце. Обычно ему достаточно было лишь посмотреть на это хрупкое создание со спадающими на лоб волосами, щелью между передними зубами, обнажавшейся, когда она улыбалась, чтобы его настроение изменилось в лучшую сторону. Но сейчас, судя по мрачной мине, у нее самой кошки скребли на душе. Вдобавок красные пятна на шее показывали, что она нервничала.

– Ты знаешь Хенрика Дальмана, художника? – Прежде чем Кнутас успел ответить или даже подумать над ее вопросом, она продолжила: – Мы получили сообщение, что он убит в своем летнем доме в Льюгарне. Найден голым, задушенным петлей, со скованными наручниками руками в собственной кровати. Если верить соседу, обнаружившему его, все выглядит как убийство на сексуальной почве.

– Когда это случилось? – спросил Кнутас, затушивая трубку и закрывая окно.

– Совсем недавно. Виттберг и Сольман уже в пути.

Кнутас взял свой пиджак, и они поспешили к расположенной у здания полиции парковке. Карин включила сирену и быстро погнала машину через остров в южном направлении к прибрежному поселку Льюгарн. К счастью, дорога была почти пустой. Они проносились мимо крестьянских дворов с пасшимися на зеленых лугах коровами, каменных оград, сложенных из известняка домов. По обочинам росли синие, красные и лиловые цветы.

«Какая идиллия, – подумал Кнутас. – И вдруг среди всей этой красоты случается нечто ужасное».

Он прекрасно знал, кто такой Хенрик Дальман. Сей господин был хорошо известен многим островитянам как художник и скульптор, прежде всего благодаря творениям из бетона, но также самым разным предметам быта вроде сосудов, горшков и подсвечников. У него тоже было несколько штук дома, но Лине забрала все с собой, уезжая. Она ведь сама и покупала их. Ей нравились изделия Хенрика Дальмана. А сейчас он был мертв. И скорее всего, речь шла о сексуальном убийстве. Просто не укладывалось в голове, что подобное могло произойти в тихом и спокойном Льюгарне. Насколько Кнутас знал, Хенрик Дальман жил в Висбю с женой и детьми. Чем, черт возьми, этот парень занимался в загородном особняке?

Дом Дальмана находился у самой воды. Несколько полицейских автомобилей уже стояли по соседству, когда они подъехали. Кнутас направил туда кинологов с собаками, чтобы попытаться найти преступника, который еще мог оставаться поблизости. Но тех нигде не было видно, вероятно, они еще не успели прибыть. Виллу и участок, однако, уже огородили, и снаружи ограждения собралась толпа зевак.

Они прошли через газон, быстро поздоровались с занятыми поисками улик экспертами и вошли в дом. Судя по звукам, долетавшим со второго этажа, Эрик Сольман уже развернул там бурную деятельность.

Заглянув в спальню, Кнутас и Карин невольно вздохнули. Посередине комнаты стояла большая старинная железная кровать. Лежавший на ней на спине нагой окровавленный мужчина средних лет в наручниках, с ошейником и петлей на шее производил крайне неприятное впечатление. Веревка, уходившая вверх к потолочной балке, потом опускалась к лодыжкам, связанным вместе. Сольман стоял, наклонившись над телом, но выпрямился, когда заметил прибывших коллег.

– Привет. Не самое красивое зрелище, как по-вашему?

– Да уж точно, – буркнул Кнутас.

Его взгляд скользнул по жертве. Лицо было бордово-красным, а глаза, казалось, вот-вот вылезут из глазниц. Язык немного свисал изо рта. Карин быстро покинула комнату. Несмотря на многие годы работы в полиции, она так и не научилась спокойно смотреть на покойников, особенно когда они выглядели столь омерзительно. Кнутас сам чувствовал себя не лучшим образом от представшего перед ними зрелища. Особенно принимая в расчет то, что в обычной жизни Хенрик Дальман считался чуть ли не образцом галантности и элегантности.

– Что, по-твоему, здесь произошло? – спросил Кнутас и повернулся к эксперту, занимавшемуся ртом и носом мертвеца.

Сольман тряхнул головой, чтобы убрать рыжие непослушные локоны, упавшие ему на глаза.

– На первый взгляд мы имеем делом с сексуальной игрой, которая зашла слишком далеко. Он погиб, пока лежал связанный, и, судя по точечным кровоизлияниям в белках глаз, причиной его смерти стало удушение, вероятно, петлей, находящейся на шее.