Андрей Воронин - Жди меня

Огинский вздохнул и пошевелился, намереваясь встать и окликнуть княжну. В тот же миг ружье, которое до сего момента мирно покоилось на передней луке седла, оказалось у Марии Андреевны в руках, и ствол его, ярко блеснув на солнце, нацелился прямиком на то место, где прятался пан Кшиштоф. В таком ракурсе ружье более не выглядело изящной дамской безделушкой, а сухой щелчок взведенного курка убедил Огинского в том, что владелица ружья не намерена шутить.

- Не стреляйте, Мария Андреевна! - поспешно крикнул он, медля выходить из укрытия. - Это я, Огинский!

Княжна, помедлив, опустила ружье, и пану Кшиштофу очень не понравилось это промедление, показавшееся ему весьма красноречивым. Треща кустами, нарочито неуклюже он выбрался на открытое место и направился к Марии Андреевне.

- Право же, княжна, - укоризненно сказал он, - разве можно так пугать людей! Я почти поверил, что вы вот-вот выпалите прямо мне в голову... в мою многострадальную голову, надобно добавить.

Княжна, заметно смущенная, осторожно спустила курок и положила ружье поперек седла. Разглядев лицо пана Кшиштофа, она смутилась еще сильнее: после мастерского удара головой, нанесенного Лакассанем, физиономия Огинского была похожа на палитру неряшливого живописца.

- Прошу извинить меня за мой вид, - заметив ее смущение, сказал Огинский и развел руками. - Я, наверное, выгляжу так, словно меня в течение недели регулярно выбрасывали из трактира на булыжную мостовую. Между тем то, что вы видите, есть всего-навсего результат неловкого падения с лошади...

- Странно, - глядя на него с обманчивым простодушием, сказала княжна. - Что-то в последнее время вокруг меня сделалось слишком много таких... упавших с лошади. Впрочем, прошу прощения. Наверное, мне не нужно было целиться в вас из ружья, но вы должны меня понять. После того, что мы пережили вместе с вами, мне все время мерещатся разбойники, и я просто не могу спокойно находиться в лесу.

- Однако же вы не побоялись приехать сюда, - заметил пан Кшиштоф, помогая ей спешиться. - Поверьте, я, как никто другой, способен это оценить. Кстати, почему вы одна? Где ваш Силантий?

- Но разве не вы дали ему рубль? - со слабой улыбкой ответила княжна. - Теперь он в трактире и останется там, пока не пропьет последнюю копейку. Право, вы дали ему слишком много. Это либо излишняя щедрость, либо спешка, продиктованная крайней необходимостью.

- Потребность видеть вас есть та крайняя необходимость, от которой в той или иной степени страдает всякий мужчина, имевший неосторожность с вами познакомиться, - с торжественным видом объявил пан Кшиштоф.

Увы, княжна не пожелала принять предложенный Огинским игривый тон. Она покачала головой, вздохнула и сказала:

- Полно, пан Кшиштоф. Вы снова исчезаете неизвестно куда, потом назначаете мне тайное свидание в лесу, на которое являетесь с разбитым лицом и с двумя пистолетами за поясом, и после этого пытаетесь запорошить мне глаза своими комплиментами! Скажите мне, от кого вы прячетесь и чего хотите от меня?

- От кого я прячусь... - Пан Кшиштоф озадаченно потер подбородок. - А вы разве не знаете?

Княжна бросила на него быстрый взгляд и сразу же снова опустила голову, спрятав лицо под полями шляпы.

- Вы чего-то недоговариваете, - сказала она. - Не понимаю, какой вам смысл прятаться от княгини Аграфены Антоновны или тем паче от этого бедняги Мерсье, который умирает в тюремном лазарете.

- Гм, - сказал пан Кшиштоф. - Кхе... М-да. А почему вы решили, что я от них прячусь?

- Потому, что они вас ищут, - ответила княжна. - Княгиня всеми силами наводит о вас справки и очень просила передать вам при встрече, что мечтает поговорить с вами о том, что произошло в доме графа Бухвостова. Вы что, имеете к этому какое-то отношение? - Тут она снова подняла голову и окинула разбитое лицо пана Кшиштофа внимательным взглядом, от которого Огинскому сделалось не по себе. - Все это так странно.

Еще бы тебе не было странно, подумал пан Кшиштоф. Эта старая дура, княгиня Зеленская, решила меня шантажировать и не нашла лучшего орудия, чем княжна Мария. Чертова перечница! Она решила, что девчонка слишком молода и неопытна, чтобы понять хоть что-нибудь. А девчонка впятеро умнее и ее самой, и всего ее семейства, вместе взятого, включая лакеев, кухарок, лошадей, собак и кошек...

- Тут нет ничего странного, - сказал он с самым беспечным видом. Счастливая мысль вдруг осенила его, и он пошел врать напропалую, надеясь, что кривая вывезет. - Видите ли, на балу у графа Бухвостова я имел неосторожность пригласить Ольгу Аполлоновну Зеленскую на мазурку, и княгиня почему-то решила, что сие невинное действие налагает на меня вполне определенные обязательства. Вы понимаете, что я имею в виду. Речь идет, представьте себе, о свадьбе - ни больше, ни меньше! Я дал княгине понять, что это смехотворно, но она продолжает упорствовать. Позавчера, когда я возвращался с прогулки, трое каких-то негодяев напали на меня и жестоко избили. Я уверен, что это было сделано по наущению нашей уважаемой Аграфены Антоновны. Но это строго между нами, разумеется. Как видите, я доведен до крайности и даже вынужден скрываться... Но вы говорили что-то об этом бедняге Мерсье, имевшем глупость так неосторожно забраться в спальню графа. Что с ним? Вы сказали, что он мною интересовался. Разве он уже пришел в себя?