Ольга Камашинская - Харон и его друзья

Кира не злилась на свою соперницу. Понимала, не одна, так другая. Дело было в Мише. Просто он не способен на длительные отношения. Он ее не любит. Да и не любил. Все эти разговоры о тяжелом детстве нужны ему были, чтобы сбросить на нее негатив своего отрочества, часть психологических проблем, очиститься от них. Но он же втерся в их семью, понравился родителям, тоже понятно. Стипендия маленькая, и кушать хочется. И в ее сердце появилась ненависть. Ей захотелось убить, уничтожить человека, предавшего ее в трудную минуту.

Вернулась домой. Боль в сердце не проходила. Легла – и сутки не вставала. Плакала, но слезы не приносили облегчения. Никогда не будет рядом его тела. Его губы, улыбка, глаза – все ушло. Навсегда. Мать принесла какие-то таблетки, но Кира не стала их пить сначала. Но потом мать снова пришла со стаканом воды:

– Возьми. Станет легче.

Выпила, но они не подействовали. Разговаривать ни с кем не хотела. На вопросы родителей не отвечала. Ничего не могла есть. Не хотела. Ночь не принесла облегчения, а была наполнена болью воспоминаний. Сон так и не пришел. А потом и воспоминаний не осталось, только темнота вокруг и боль, и ощущение безысходности. Потерялся смысл и цель жизни. Боль в сердце не снималась ничем. Теперь она пила уже все лекарства подряд, но ей становилось все хуже и хуже. И она уже не могла жить с этой болью и ощущением сводящей с ума тоски. Родители ушли на работу. Кира написала записку. Оделась и вышла из дома. Отошла несколько кварталов от дома. Поднялась на крышу шестиэтажного дома через чердак. Посмотрела вниз. Страха не было. Было только желание унять, прекратить эту тоску и эту боль. И она прыгнула, как с вышки, вниз головой…

Но тело оказалось мудрей разума. Сказались тренировки в спортзале, прыжки с трамплина в бассейне и с парашютом. Сгруппировавшись, тело оттолкнулось ногами от стены и полетело на кроны деревьев. Ветви амортизировали удар. И, запутавшись сначала в них, она довольно мягко упала в глубокий снег. У Киры, когда она летела вниз, было такое ощущение, будто это происходит в замедленной съемке, как будто чьи-то крылья или мягкая подушка аккуратно спускают ее на землю. От удара она потеряла сознание. Когда очнулась, услышала голоса:

– Разбилась. Насмерть.

– Еще бы. С крыши сигануть.

– Из-за чего?

– Кто ее знает. Наркоманка, наверное, или психбольная.

– Ой, «Скорая» как быстро приехала.

– А зачем тут врач? Труповозка нужна.

Доктор перевернул девушку с живота на спину. Кира застонала и открыла глаза.

– Живая! – заволновался народ.

Врач стал сто-то спрашивать Киру, но она молчала. Девушку положили на носилки и повезли в больницу. Травматологи при осмотре обнаружили синяки, царапины, перелом двух ребер и легкую черепно-мозговую травму.

Вбежавший в рентген-кабинет отец порывисто обнял дочь:

– Ну, зачем ты так, доченька. Неужели нельзя было посоветоваться? Мы бы для тебя все сделали.

Кира отделалась легко. Отец постарался замять это дело, чтобы слухи не поползли по городу, и не было осложнений в институте. В связи с острой депрессией девушку положили в загородный привилегированный стационар для лечения неврозов и психических нарушений. И именно там она нашла свое призвание.

Лечащим врачом у нее был доцент Селедцов Виктор Николаевич, импозантный мужчина сорока пяти лет, обаятельный, эрудированный, доброжелательный. Он владел современными методами лечения и психотерапию использовал охотнее, чем сильнодействующие препараты, которые только приглушают симптоматику, но не действуют на причину болезни. Его принцип был: сначала понять больного, потом лечить. Он сумел разговорить Киру, понял, что ей нужен какой-то новый интерес, цель в жизни. Чтобы не просто легче переносить удар судьбы, но найти увлечение, способное раскрасить ее жизнь новыми цветами, раскрыть перспективы, занять время и ум. Они много говорили. О медицине, о вечных проблемах бытия. О любви и ненависти. О смысле жизни. Об особенностях психики разных людей и общих закономерностях психических процессов.

И это было очень интересно. Потом Виктор Николаевич стал брать девушку с собой на обход отделений, где работал и консультировал. И она увидела больных людей, физически здоровых, но страдающих, несчастных.

И Кира поняла, что здоровье – это не просто бесперебойное функционирование органов, систем и клеток организма, а нечто гораздо большее. И порой бывает, что пятидесятилетний больной после инфаркта миокарда чувствует себя лучше, чем двадцатипятилетний парень-здоровяк в стадии обострения эндогенной депрессии. И Кире захотелось познать тайны психики человека, научиться помогать душевнобольным людям. Так она выбрала себе будущую специальность. Свои собственные переживания ушли в прошлое. Она снова почувствовала вкус к жизни. Она стала с увлечением учиться, нагнала пропущенные занятия. Начала посещать научно-студенческий кружок при кафедре психиатрии, читать специальную литературу. Заинтересовалась новыми разработками психологов: НЛП, телесно-ориентированной психотерапией по Райлу, гештальттерапией и т. д.