Оксана Дидан - День, отведенный на побег. Стук секундомера…

Я с опаской и презрением уставился на протянутую мне руку.

– Даже не пытаешься узнать для чего нужно пить настойку?

Я отрицательно покачал головой.

– Ну и времена настали. Никому ничего уже не интересно, никого ничем не удивишь. Но я все же объясню. – незнакомец прошелся в дальний угол комнаты, достал что-то с верхней полки, вернулся на прежнее место и капнул несколько капель раствора со шприца во флягу. – Здесь расположен травяной настой с добавлением натрий карбоната и мышьяка. Раньше, в былые времена, этим лечили много разных болезней. В зависимости от количества, он слабо действует, но прекрасно подавляет воздействие натрия на организм человека. Правда, двадцать лет назад, я этого не знал и добавил большое количество мышьяка в придуманный раствор…

– Зачем вы мне рассказываете о детстве? Я своего не помню, так, зачем мне знать о вашем?

– Парень, дай договорить. Так вот, после моего проигрыша я на глазах у всех собравшихся соседей и близких мне друзей, достал со школьной сумки эту жидкость и проглотил ее залпом. В одно мгновенье, моя голова закружилась, в глазах все поплыло, и я потерял сознание. Кто-то из присутствующих вызвал скорую и меня доставили в больницу, где моему брату сказали, что я все это инсценировал. Вот такие у нас медики; я едва живой остался, а они промыли мне желудок и решили, что ничего серьезного со мной больше не случиться. Но как же они ошибались. Состав раствора проник не только в органы пищеварения, но и в голову. И после этого все как по маслу. – незнакомец зловеще засмеялся. – Начались постоянные галлюцинации, перепады настроения, приступы удушья и забывания. А самое главное: я маниакально начал мыслить. Где увижу человека – так сразу придумываю план его убийства. Даже на свою семью несколько раз нападал. Тебе, наверное, страшно, парень?

– Нет, – непоколебимо ответил я, хотя в самого коленки тряслись от страха. Больше всего меня изводило его частое выражение: «парень».

– Странно. Несколько лет назад я до смерти напугал своего брата одними только сумасшедшими планами твоего убийства.

– Как давно вы знаете меня?

– Вижу ты боишься.

Я испуганно уставился на мужчину.

– Твой голос дрожит и твое сердце… оно так тихо пульсирует. Думаешь, откуда я знаю? Долгие годы практики сделали свое дело. Ты и представить себе не можешь, как много всего я принимал. Ни один ученый не сможет создать за всю свою жизнь столько, сколько создал я и мой брат. Отличие лишь в том, что мне нравилось работать с ядами, а Вилли с действующими лекарствами.

– Вилли? – спросил я, когда мне стало непонятно, о ком идет речь.

– Мой брат. Его настоящее имя Дмитрий, но я его называю так, как мне нравиться. И да, он до боли похож на одного старого философа Виллтона. Он часто дает мне разные наставления и вечно вкалывает мне инъекции иммунитета, чтобы я не так сильно поддавался воздействиям ядов. То есть, тебе понятна наша схема?

– Нет.

Мужчина резко засмеялся.

– Тебе никогда не стать медиком, – он приподнял край своей рубашки и вытер ею глаза. – Я принимал яды, а брат до и после моего приема вкалывал мне свои лечащие препараты. Но это не всегда так получалось. Я тайно принимал свои создания, ведь я хотел узнать их «чистое» воздействие. Порой, мне даже хорошо удавалось скрывать свои ужасные приемы, но однажды… ах, я был после этого наказан и на некоторое время Вилли запретил мне использовать какие-либо препараты. И, не только это.

До поры до времени, я отчетливо слышал его россказни, но потом я начал замечать, как мое сознание покидает меня. Я проваливался в транс.

– Что вы со мной сделали? – еле слышно спросил я.

– Ничего такого. Я вколол тебе успокоительное. Ну, а пока ты не уснул, я бы хотел продолжить начатое. Ты не возражаешь?

– Нет.

Я уже не слышал себя. У меня появилось жжение во рту. Меня мучала жажда.

– Я хочу пить.

Незнакомец проигнорировал меня, томно вздохнул и продолжил:

– Когда брат вернулся со своей лаборатории, он застал меня врасплох: в руке я держал пустой шприц, глаза мои смотрели в потолок, а ноги импульсивно содрогались. Он спросил у меня, что я принял, но я уже и говорить не мог. Я терялся в мыслях, не мог и двоих слов связать. Я, конечно, смутно помню, что происходило потом, но проснулся я уже не в лаборатории. Здесь я оказался. – мужчина провел рукой по пыльному полу. – Прям на твоем месте был… Ты не обращай внимания на мои разговоры. Я не так хорошо и живописно говорю, как ты. У меня проблемы с головой. После того случая, я перестал соображать. Хотя я все еще могу создавать эти прекрасные творения.