Вероника ЛЕМ - Фокусник. Книга первая. Кремлевская елка

Кабан вспорол упаковку ножом, достав его из кармана. Этот придурок нарушал внутренний распорядок, держа при себе нож. Это могло стоить жизни ему и кому-нибудь еще, поскольку отнять нож для многих заключенных не составляло труда. Но Максимусу это было не нужно. Единственное, чего ему не хватало, это колоды карт. На блюде из гофрированной фольги появилась аппетитная зажаренная утка, окруженная дольками яблок и апельсинов, пропитанных ароматным утиным жиром. Симметрия блюда слегка нарушилась после падения на пол. По камере пополз запах хорошей еды.

– Ну же, посмотри на нее! Это для президента так готовят! Тебе ее прямо из Кремля прислали? – паясничал Кабан.

Максимус подошел поближе и одной рукой тронул дольку яблока, а другой зашелестел упаковочной бумагой.

– Руки! – заревел Кабан и со всего маху воткнул в утку нож.

Максимус был готов к такому повороту и проворно сложил руки за спиной. Кабан кромсал румяную утку, кроша кости и мясо, и остановился, только когда она превратилась в месиво.

– Ну-ка вывернуть карманы! – зарычал Кабан, дыша на Максимуса дешевой колбасой с чесноком.

Максимус невозмутимо подчинился только прежде молниеносно поправил загнувшийся воротник формы Кабана. Тот даже не успел отреагировать. Обыск ничего не дал. Кабан злобно саданул ногой по столу и, тяжело ступая, разочарованный, двинул к двери камеры. Максимус пропустил его мимо себя и таким же неуловимым змеиным движением провел рукой по воротнику надзирателя сзади. Лязгнула дверь, и в руке у Максимуса осталась слегка промасленная карта туза пик.

На сегодня обошлось. Карта с воли, прибывшая внутри блюда, перекочевала под матрас. Всего тридцать одна неделя, и у Максимуса снова будет полная колода для упражнений. Максимус с сожалением посмотрел на испорченную еду. Полгода, чтобы исправить минутную оплошность, из-за которой Максимус лишился старой колоды.

Он не торопился – времени у него много.

Нина Лаврентьева быстро шла по пустынному коридору и напряженно думала, зачем ее вызвал к себе Краснов вечером тридцать первого декабря. За пять с половиной лет ее работы в Следственном комитете это был второй случай, когда глава ведомства экстренно требовал явиться ее, рядового следователя. Первый раз, когда убили их сотрудника в подъезде собственного дома и дело получило широкую огласку. Тогда под подозрением оказались многие, в том числе «свои» и расследование было строго засекречено даже внутри ведомства. Второй раз – сейчас. Это не просто вызов.

Худую и подвижную Нину со спины можно было принять за подростка. Особенно сейчас, когда она надела первое, что попалось под руку: короткую куртку-бомбер, джинсы, водолазку и ботинки. Но серьезное выражение лица, со сдвинутыми на переносице бровями и сжатыми неулыбчивыми губами, не покидающее ее при очередном расследовании, делало ее старше своих двадцати восьми. При кажущейся хрупкости двигалась она стремительно, и ее тренированное тело одинаково решительно врезалось в воду при прыжках с вышки и в схватку на тренировках по рукопашному бою.

Виктор Иванович Краснов знал ее с детства. После смерти приемных родителей дядя Витя фактически заменил ей отца. Нина знала, что всегда могла рассчитывать на его помощь. И он действительно часто выручал ее с Варькой.

Нина остановилась перед дверью в приемную Краснова. Она вспомнила, как под Новый год, тот самый, когда она только пришла в Следственный комитет, они с Варькой, завернувшись в теплый плед, сидели у камина на даче Краснова и пили его фирменный чай из шиповника. Двухгодовалая Варька причмокивала от удовольствия. А Краснов в кухонном фартуке с большими нарисованными оранжевыми грушами, надетом поверх делового костюма, разрезал яблочный пирог и повторял Нине свое правило «Трех Н»: «На работе никогда никому никаких поблажек». И Нина, появившись в ведомстве, не стала исключением. Он был с ней так же строг, как со всеми остальными сотрудниками: неукоснительно требовал высочайшего качества работы, честного признания ошибок и немедленного их исправления. И прозвище Железный Краснов он получил не за могучее сложение, доставшееся от природы, а за принципиальность и твердость. Встречались они в здании Комитета только на больших совещаниях, куда, помимо начальников отделов, звали рядовых следователей. А в кабинете генерала Краснова Нина бывала всего несколько раз.

«Значит, действительно что-то случилось, – подумала Нина. – Что-то важное», – и зашла в приемную.