Вероника ЛЕМ - Фокусник. Книга первая. Кремлевская елка

Только дотошный исследователь города мог распознать казенный дом по пыльным оконным стеклам, да чересчур впечатлительный прохожий испытывал неосознанное неприятное чувство, проходя мимо высокой глухой стены. Бывали случаи, что покупатели недвижимости дивились привлекательной цене на жилье в окрестных домах и обнаруживали самовольно заложенные кирпичом оконные проемы. «Неприглядный вид», – уклончиво объясняли хозяева и торопились завершить сделку. Два раза в неделю молчаливая очередь, где большинство женщины, выстраивалась к неприметной железной двери в серой каменной стене. Женщины из очереди прятали глаза от спешащих по своим делам прохожих.

За столетия существования этого мрачного сооружения тут побывали кровавые злодеи, дерзкие бунтовщики, настоящие пропавшие души. Были среди заключенных и невинные жертвы, оговоренные врагами или пострадавшие по недоразумению: из-за продажности адвокатов и судей. Но все были одержимы идеей вырваться наружу. Кроме Максимуса, который, казалось, не стремился сократить себе срок и все время посвящал тренировкам и продумыванию фокусов.

***

Мысли унесли Максимуса далеко, и он запоздало отреагировал на предательски тихий щелчок замка. Утренний обход камер – формальность, если сохранять бдительность и хорошие отношения с надзирателями. Но когда тебя застают с колодой карт в руках, тут мало что поможет. Особенно если смена Кабана. Этот массивный и неповоротливый детина с маленькими злыми глазками и розовой кожей, просвечивающей через редкую белесую щетину, покрывавшую его бритую голову, ненавидел Максимуса за то, что тот держался с достоинством и пользовался особым вниманием начальника тюрьмы. Увидев карты, он побагровел от возмущения и заорал: «Карты заключенным запрещены! Немедленно сдай!» За годы, проведенные в тюрьме, Максимус понял: бесполезно объяснять, что карты для него только реквизит, необходимый тренажер для рук. Играть в азартные игры ему здесь не с кем, поскольку все десять лет он обречен сидеть в одиночной камере. Карты отбирали даже более лояльные к нему надзиратели, не говоря уже о Кабане. Пришлось отдать, скрывая сожаление.

…Таким невозмутимым Максимус был не всегда. Когда его только привезли – прямо с представления, во фраке и бабочке, но с с сорванной кожей на руках и сломанными ногтями – он не мог найти себе места от шока, метался по общей камере, перепугал сокамерников, не давался врачу, который пришел обработать израненные руки, рвался на волю и на третий день сбежал. Его задержали поблизости от кладбища, где в этот день хоронили Соню. Поместили в тюрьму, но уже в «одиночку» под усиленный контроль. Максимус так и не увидел Соню мертвой, не смог с ней проститься. Может из-за этого, его мучали кошмары и изводили мысли о своей вине.

Их с Соней совместная жизнь была бедной на события – бесконечные репетиции, переезды и выступления. Максимус был одержим своей работой, фокусами. А Соня была рождена блистать. Ей хотелось развлечений, она заслуживала лучшей судьбы и лучшего мужа.

Если бы он мог узнать, что случилось на самом деле?! Почему многократно отрепетированный трюк дал осечку? И на репетициях, и на публике Соня справлялась с ним легко и безупречно. Риска практически не было.

Тогда, после неудачного побега, Максимус замкнулся, погрузился в свои переживания. На встрече с назначенным адвокатом молчал. Тот приходил в отчаяние, безуспешно пытаясь растормошить его, вынудить защищаться. Суд прошел как в тумане. Максимус принимал все, что говорил о нем обвинитель. На вопросы судьи отвечал коротко и безразлично: мне нечего добавить.

На суде побег сыграл дурную службу Максимусу: его признали опасным рецидивистом и он получил максимальный срок – десять лет. Где-то наверху решили, что держать фокусника в СИЗО надежнее, чем рисковать на пересылке, а потом пресекать его трюки в колонии. Невидимые шестеренки пришли в движение и Максимуса после вынесения приговора оставили в тюрьме, определив в хозяйственный отряд. Но после нескольких фокусов при раздаче еды его перестали вызывать на работу. От греха подальше. Пробовали приставить к уборке, но свободное передвижение иллюзиониста со шваброй по тюрьме страшно нервировало надзирателей и Максимуса оставили в покое. В одиночной камере под неусыпном надзором.

Слух о побеге фокусника распространился по камерам, оброс фантастическими подробностями. Обнаружились очевидцы, которые видел, как он прошел сквозь стену, другие рассказывали, что на третий день своего пребывания в камере он превратился в сторожевого пса и бежал, но его поймали у самых ворот, потому что на нем не было ошейника.

Читать дальше