Дастан Кадыржанов - Сердце Родины. Серия «Фронт Культуры»

Директор вопросительно посмотрел на молодого человека.

– Если я не ошибаюсь, вы лично принимаете окончательное решение? – отвечая на немой вопрос директора, стал объяснять сотрудник спецслужб. – Мы ожидаем, что они проявят себя. Будут выходить на вас с просьбами и предложениями. Или люди от них. Пытаться всячески воздействовать на вас, чтобы вы обязательно приняли решение в их пользу. И только тогда мы сможем попытаться угадать сценарий и предотвратить несчастье.

– Но позвольте, – Исаев развел руками, – разве это не естественное желание любого человека попытаться решить вопрос в свою пользу? Ведь для них речь идёт о жизни. Или смерти. Разве тот, кто просит за себя, обязательно будет преступником?

– Ещё раз уточню, – Следователь сверкнул холодными глазами, – среди этих людей нет случайных персонажей. Все они, так или иначе, могут быть замешаны в очень сложных преступлениях. И поверьте, если бы их вина была доказана, то они бы уже вели другой образ жизни. Как раз наша с вами задача не только найти реальную угрозу, но и снять подозрения с невиновных.

– А мне, значит, вы определяете роль…, – директор усмехнулся, – как бы это правильно сказать? Сыра в мышеловке? А могу я хотя бы знать, что вообще замышляется? Ведь речь идёт об учреждении, которым я управляю, и если тут за моей спиной происходят некие ужасные вещи…

– Дайте мне немного времени, и я полностью введу вас в курс дела – кто, что и как. Вы же понимаете, появление донора невозможно было заранее предугадать, так что мы сами оказались в жутком цейтноте, – Следователь резко поднялся с места. – Пока давайте просто отодвинем время принятия решения. Они обязательно выйдут на вас. Либо кто-то из четырех пациентов сам сделает это, либо кто-то будет представлять их интересы. Могу я считать, что мы с вами договорились?

Амир Сулейменович задумчиво кивнул, понимая, что у него нет выбора.

– Вот и отлично! – молодой человек с улыбкой протянул широкую, на удивление мозолистую ладонь.

Они вместе вышли из кабинета. Проходя через приемную, директор заметил, что Марина, держа телефонную трубку в руках, хочет что-то ему сказать, но он жестом дал понять, что занят. Провожая своего неожиданного посетителя, Амир Сулейменович торопливо здоровался с проходящими им навстречу сотрудниками Центра. Чувствовалось, что напряжение этого дня передалось всем. Только Следователь шел, ни с кем не здороваясь, и с улыбкой смотрел сквозь панорамные окна здания на заснеженные улицы города.

– Какой сегодня замечательный день!

– Ну, наша задача здесь, чтобы наши больные как можно дольше имели возможность видеть эту красоту, – с удивлением ответил директор Центра, не разделяя радости чекиста.

– Хотелось бы любоваться не тогда, когда столько тревоги, – согласился Следователь.

– А мы не могли с вами видеться раньше? – вдруг спросил парня Исаев. – Ваше лицо мне кажется немного знакомым.

– Вряд ли, – неожиданно резко ответил собеседник и остановился у двери раскрытого лифта. – Значит, мы обо всем с вами договорились?

Он что-то быстро набрал в своем телефоне и дождался когда зазвонит трубка директора.

– Это мой номер телефона. Я буду у вас часа через три. Как обещал, посвящу вас во все обстоятельства. Если появятся какие-то новости, моментально звоните мне и ничего не предпринимайте сами. И, вы сами понимаете, о содержании нашего разговора никто не должен знать.

– Боже упаси! Естественно.

Двери лифта закрылись.

– Нарушение справедливости… Социальной, – недоуменно произнес Амир Сулейменович, глядя на высвечивающиеся цифры дисплея лифта. – Разве есть такой закон? Ещё заговоров всяких мне не хватало.

XIX Съезд Народно-демократической партии светлого большинства

Съезд Партии взорвался бурными аплодисментами. Чувствовалась хорошая подготовка делегатов. Они мгновенно улавливали многозначительные паузы и ударные акценты, которыми изобиловали выступления передовиков и деятелей. Опытное ухо могло уловить, что по залу были разбросаны заводилы, которые начинали хлопать, чётко отбивая ритм восторга, остальные же, подхватывая этот призыв, рукоплескали истошно, беспорядочно и самозабвенно. Главное – долго и громко.

Десятки ярких знамен взмыли под потолок, мгновенно поднятые крепкими, натренированными руками. Огромное пространство сразу утонуло в океане атласной материи, которая завораживающе колыхалась и будоражила сознание. Послушная галёрка, переполненная отчаявшимся выйти отсюда студенчеством, создавала в минуты триумфа звериную какофонию звуков, умело подбадриваемая снующими между рядами преподавателями.