Дэвид Моррелл - Изящное искусство смерти

— То есть пока заключенный вращает ручку, чашка так и будет постоянно набирать песок и высыпать?

— Точно.

— Для этого требуется какое-то усилие?

— Рукоятка довольно тугая, а песок сырой.

— Но…

— Продолжайте, мисс. Буду счастлив ответить на ваши вопросы.

— Признаюсь, я не совсем понимаю. Для чего все это?

— Работа занимает заключенного.

— Вы называете это «работой»? — удивилась Эмили. — Но ведь ничего не производится. Ступальное колесо, по крайней мере, приводит в движение механизмы в прачечной и на кухне.

— Коробка дает заключенному стимул не повторять свои проступки, когда он выйдет на свободу.

— Знаете, если бы заключенных научили шить себе одежду, это было бы куда более продуктивное занятие, и оно точно так же занимало бы их время. Кроме того, они бы овладели навыками, которые пригодятся, когда они покинут ваше заведение.

— Это такие идеи проповедует ваш Джереми Бентам? Учить заключенных шить себе одежду? Как это странно, однако. — Начальник тюрьмы был не на шутку озадачен. — Сомневаюсь, что этих негодяев вообще можно чему-то научить.

— Так это коробки с песком производят лязганье, которое слышно в коридоре? — спросила Эмили.

— Совершенно верно. В каждой камере.

— Вы сказали, что заключенные делают это, чтобы заработать право на пищу. И сколько раз нужно повернуть рукоятку в течение дня?

— Десять тысяч раз.

У Эмили перехватило дыхание. Она была ошеломлена, услышав такое огромное число.

— У вас есть еще вопросы?

Эмили была не в силах произнести ни звука.

— В таком случае я принесу мистеру Любителю Опиума его тюремную одежку, — сказал надзиратель.

— В этом нет необходимости, — остановил его Райан. — Мистер Де Квинси находится здесь не как заключенный. Он может оставаться в своей одежде.

— Возможно, лорд Палмерстон смотрит на это по-другому. Я узнаю, — решил начальник тюрьмы.

— Кроме того, мистер Де Квинси не должен крутить рукоятку, чтобы получить пищу.

— И опять-таки лорд Палмерстон может считать иначе. В любом случае, меню Любителя Опиума будет не слишком разнообразным. — Тюремщик по-прежнему говорил о Де Квинси так, будто того здесь не было. — Сегодня вечером он получит вареную картошку с водичкой, в которой она варилась.

— У моего отца проблемы с желудком, поэтому ему нельзя есть грубую пищу, только отварной рис и хлеб, вымоченный в теплом молоке.

— А если я ем говядину, она должна быть нарезана тонкими кусками и желательно не вдоль волокон, а по диагонали, — прибавил Де Квинси.

— Вдоль волокон? По диагонали? О чем он, черт побери, говорит? — раздраженно спросил надзиратель.

— Вы привыкнете к его манере разговаривать, — заверил его Беккер.

— Нет, не привыкнете, — возразил Райан.

— Это не так. — Де Квинси повернулся к инспектору. — Скажите, вам удалось установить, каким образом убийца раздобыл тот самый молоток, которым были совершены убийства в восемьсот одиннадцатом году?

— Он хранился в нашей так называемой комнате вещдоков как предмет, представляющий исторический интерес.

— И тем не менее убийца смог до него добраться. Если у него была такая возможность, кто знает, куда он еще способен проникнуть? Нам известно, что убийца преследует меня. Так что здесь я не буду в безопасности.

— Камера в нашем заведении — самое безопасное место в Лондоне, — торжественно провозгласил начальник тюрьмы.

— Нет, — возразил Де Квинси. — Джон Уильямс, человек, обвиненный в совершении убийств на Рэтклифф-хайвей, умер в этой тюрьме. Возможно, даже в этой самой камере. Предположительно он покончил с собой — повесился на перекладине, проходящей под потолком. Однако существует мнение, что у Уильямса был сообщник, который убил его и обставил все как самоубийство. Он боялся, как бы Уильямс не пошел на сотрудничество с полицией и не выдал его властям.

— Вы считаете, что убийца может попытаться сегодня сделать с вами то же самое? — спросил тюремщик таким тоном, что было ясно: он считает эту идею полным бредом.

— Ему не дают покоя убийства, совершенные сорок три года назад. И еще ему не даю покоя я. Инспектор Райан, не оставляйте меня здесь.

— Лорд Палмерстон лично отдал приказ, — подчеркнул инспектор. — Другого выбора нет.

— Умоляю вас. Тюрьмы предназначены для того, чтобы удерживать людей внутри, и ни для чего более. Может оказаться намного легче проникнуть в эти стены, чем выбраться отсюда.

— Ну, вы-то уж точно отсюда не выберетесь, — вставил тюремщик.