Максим Шторм - Закон и честь. Часть вторая. Иллюзия закона

Элен осторожно, словно боясь, что обожжётся, опустила босые ноги на застеленный паласом пол. Взгляд её больших карих глаз неотрывно был прикован к шкафу, в котором среди её небогатого гардероба находилась и коробка со спрятанными пузырьками.

Она приблизилась к шкафу и несколько секунд мешкала, не решаясь взяться за витые бронзовые ручки дверок. Шкаф высился перед девушкой могучей дубовой громадой, этаким несокрушимым утёсом. И почему-то именно сейчас он пугал её… Элен сама не знала, чего она испугалась больше. Того, что она может обнаружить внутри шкафа или наоборот – чего не увидит?

– Так, кажется, я и впрямь начинаю сходить с ума, – невесело сказала девушка, пытаясь подбодрится звуками собственного голоса. – И чего ты боишься, глупая дурёха? Ты же сто раз открывала и закрывала этот чёртов шкаф! Так что же останавливает тебя сейчас?..

Пальцы Элен крепко ухватились за ручки, и девушка потянула дверцы шкафа на себя. И облегчённо выдохнула. Внутри никого не было, кроме вешалок с одеждой. Никто на неё не прыгнул и не укусил. Воображение, рисовавшее всяческих затаившихся в недрах шкафа чудовищ, позорно притихло.

– Вот и славно, вот и чудненько! – воробышком защебетала Элен, старательно избегая смотреть в самый низ шкафа, где находилась выглядывающая из-под пальто обувная коробка. Именно там и лежали загадочные глазные капли от доктора Аткинса.

Элен нехотя опустилась на корточки и тут обратила внимание, что её руки дрожат. Да что же это с ней такое, а? На глазах девушки внезапно выступили беспомощные слёзы. Что с ней творится? Почему она так опасается заглянуть в эту чёртову коробку, словно она набита под завязку ядовитыми змеями?

– К дьяволу всё, – буркнула Элен и торопливо схватила коробку, готовая в любую секунду отдёрнуть руки, как от раскалённой печки.

Не медля более ни секунды, девушка сняла с коробки крышку и торопливо заглянула внутрь. В картонке лежали её осенние башмачки с высокой шнуровкой и низким каблуком. И всё. Больше внутри ничего не было. Ни одной из трёх отобранных у Тома склянок с глазными каплями. Элен, так и не вставая с корточек, осела на пол, шлёпнувшись на пятую точку.

Не может быть! Этого просто не могло быть! Она же сама, лично сама положила в эту коробку между башмачками (купленными отцом два года назад на весенней ярмарке) три стеклянных пузырька. Они должны быть здесь! Но их не было. И это было страшным пугающим фактом. Кто-то, пока её не было в комнате, забрался в шкаф и украл эти капли. Кто-то, кто постарался замести за собой следы, не оставив после себя и малейших, намекающих на постороннее присутствие улик. И этот неизвестный явно обладал чутьём ищейки, раз смог так быстро найти пузырьки. Хотя тайник, если честно, был не бог весть каким. Да и не претендовала обычная коробка изначально на роль хранилища. Просто девушка хотела, чтобы эти пузырьки лежали в надёжном месте, скрытые от чужих глаз и от детей, пока она не заберёт их из особняка домой. Но некто явно знал, что он ищет, и точно знал, что эти злосчастные склянки находятся в её спальне. А уж найти их было делом техники…

Перед глазами девушки в безумном хороводе метались разноцветные круги, в ушах шумело, а сердце билось настолько сильно и быстро, что едва не выпрыгивало из грудной клетки, готовое упасть в открытую картонную коробку.

Элен закрыла коробку, причём ей удалось надеть крышку с первого раза, и вернула на место. Поднявшись на ноги, она аккуратно прикрыла дверцы и, повернувшись, привалилась в шкафу спиной, уже не боясь, что изнутри высунется чья-то когтистая лапа и цапнет её за филейную часть.

– Становится очень интересно, да? – девушка облизала пересохшие губы. Так, спокойно, спокойно, без истерики. Надо взять себя в руки. И постараться трезво оценить сложившуюся ситуацию.

Она вступает на тонкий лёд. Как бы не провалиться… Во что она ввязалась? И что, во имя всех Святых, происходит в этом огромном, полном неоднозначных вопросов и странностей доме? И что она здесь делает?!

Элен стало крайне неуютно. Она затравлено посмотрела на запертую изнутри входную дверь. Как же ей внезапно захотелось тут же переодеться в дорожное платье, собрать все свои немногочисленные пожитки и бросится прочь из комнаты, а потом ещё дальше, прочь из этого дома и, невзирая на ночь, бежать отсюда как можно дальше, не щадя ног! Бежать, пока хватит сил и не собьётся дыхание, пока не упадёт, как загнанная лошадь. В этот миг Элен показалось, что подобный шаг был бы наиболее разумен. И пусть такой поступок был бы самой настоящей трусостью, она бы не стала себя корить за него. Господи, да она же всего лишь девятнадцатилетняя девчонка! Она должна бояться! Это в порядке вещей, это в природе человеческой, чтобы молоденькие девушки, сломя голову и пища от ужаса, бежали при первых же признаках опасности. Она слабая и беззащитная. Она плакса. У неё нет ни мужской силы, ни мужественности, ни храбрости. А о львиной отваге и железной силе воли приходится только мечтать! Так почему же она ещё не бежит?!