Влад Ревзин - Крон

На экране тоже Крон, держит последнее слово. Уже показаны интервью, представлены вещественные доказательства. В свидетельском загончике сидят Скорик, Олег Воробьев, пострадавший Балаганов. Шоумен блестит улыбкой в камеру.

– Подведем итоги, – рычит Болтик, обащаясь к присяжным, разрисованным на заднике.– К моменту медицинского исследования в коллективе «Лица-шоу» сложилась нервная, нерабочая обстановка. Фракционность, интриги. Фокус с историей болезни мог попытаться провернуть почти любой. В том числе и уважаемая супруга пострадавшего. Не обижайтесь, Алик, ваши семейные отношения далеки от идеала. Тем не менее, никто из близких господина Балаганова здесь не при чем. Не при делах и бывший партнер Виктор Швець. Думаю, он даже не догадывается, что сыграл роль в этой истории.

– Но его видели в госпитале, – возразил судья-ведущий.– Похожий на него человек напал на супругу.

– Вот именно, похожий. Это был случайный человек, под которого позднее стал маскироваться настоящий преступник.

– Тогда это режиссер?

– Нет, он тоже не виноват. Кстати, могу успокоить зрителей. Анатолий Габер сейчас освобождается из следственного изолятора. Ему будут принесены извинения.

– Тогда кто же покушавшийся? – поинтересовался ведущий, кося глазом на камеру.

– В том-то и дело, что покушения не было.

– А карточка?

– Карточка была подменена. Но после, а не до преступления. И сделал это человек, сидящий здесь.

Крон широким жестом указал на Скорика.

Тот побагровел.

– Сколько времени потрачено зря, – пожаловался Крон.– Мы впустую перелопатили весь навоз, прошу прощения еще раз, вокруг господина Балаганова, а дело было ясно с самого начала. Преступная врачебная халатность, допущенная семейным доктором Скориком и легочным врачом-диагностом Виртом. Более ничего.

– Но, – попробовал вмешаться в речь Скорик, но Крон только махнул в его сторону рукой.– Молчите, противно на вас смотреть. Лучше кратко отвечачайте на мои вопросы. Вы не согласны, что ушли по своим делам на территорию госпиталя, забыв предупредить диагноста об аллергии пациента?

– Нет!

– Вы отказываетесь признать, что сам Вирт не поинтересовался этим?

– Нет! -Еще громче, чем в первый раз.

– И что после того, как Балаганов оказался в нокауте, или как там у вас называется это состояние, вы в панике неуклюже подделали медкарту собственного учреждения?

– Да нет же…

– У вас есть доказательства? – это судья.

– Они все время были перед нами. Собственноручные подписи Скорика, а их большинство в карточке, ПОДЛИННЫЕ. Остальные записи и подписи к ним подделаны Скориком и Виртом.

Он подошел к месту, где сидел Скорик, налившийся кровью и желтизной.

– Я только не понимаю, почему вы не использовали собственную печать, а взяли этот идиотский штамп для рецептов?! – заорал он прямо в лицо врачу.– Ранний маразм, доктор?

– Я ее потерял, – растерянно ответил врач.

– Опля, – растерянно сказал ведущий.

В небольшой аудитории началась истерика. Кто-то визгливо смеялся, кто-то кричал: «Он признался!», Балаганов вскочил на ноги и вопил нечто злое, тыча пальцем в своего семейного лекаря.

На Скорика было страшно смотреть. Его глаза вылезли из орбит. Если бы можно было, доктор запихнул бы свою последнюю реплику обратно в горло.

– Прошу, – спокойно сказал Крон, делая приглашающий жест в сторону от камеры. – Клиент ваш.

Александра стояла у края тротуара.

– Евгений Карлович, – с обидой сказала она.– Когда вы поняли, что это, – ошибка врачей?

– После твоего посещения Люстдорфской больницы. Мне было показалось странным, что Балаганов, такой грозный там, был тише воды и ниже травы при встрече со мной, ни одной претензии. А все это было чепухой, – простых врачей он брал голосом, а со мной счел не портить отношения, так как дело со штампиком в столе Габера, – его рук дело. Если режиссер захочет это доказать, я с радостью помогу ему. Только думаю, Габеру выгоднее сейчас держать шефа за…

Болтик сморщил нос.

– …воротник. Однако потом я стал анализировать то, что ты узнала в больнице. Когда ты узнала про печати. Когда ты присутствовала при точно такой же ошибке врача из Люстдорфской, пусть и не приведшей к критическим последствиям. Ты увидела копию того, что случилось с Балагановым. Так что твои заслуги не переоценить.

– Не подлизывайтесь. Я опять выглядела дурой, – сказала она.– Все эти дни. Мои гипотезы и предположения… Нельзя было шепнуть? Я никому бы не сказала.