Влад Ревзин - Крон

Хозяин кабинета состроил удивленное лицо:

– Ой, побойтесь Бога. Виктор получил по первое число, сидит в своем Ганновере, и сюда носу не покажет. Слишком много за ним грехов, злые люди еще остались.

– Похоже, его видели в городе.

– Да не может быть. – Алик остался совершенно спокоен.– Кто и где?

Крон равнодушно посмотрел поверх головы Алика на стену, где красовался портрет Чаплина, почему-то в раме золотого багета. Сказал:

– Он, или похожий на него человек был в тот день, когда вы чуть не погибли, в госпитале. Врачи видели.

– Откуда бы врачам знать Виктора? -так же равнодушно поинтересовался Балаганов.

– Ваш лечащий врач опознал его по фотографии. Неуверенно, но сказал, что похож.

– Очень сомнительно. А что за фотография?

– Ксерокопия паспорта. Густые волосы, брови…

– Волосы… -протянул хозяин кабинета.

Крон осведомился:

– Как себя чувствует ваша супруга?

– Не очень хорошо. Стресс, знаете ли. Погодите, неужели вы допускаете, что это Швець приехал на родину, дабы напасть на Наталью? Чепуха.

– Нападавший тоже имел шикарные брови, – напомнил Крон.

– Про брови не знаю, а вот густые волосы остались в прошлом. Во время суда Виктор начал стремительно лысеть, возможно, из-за переживаний. Говорят, уезжал с явными проблесками на темени. Так что…

Все утро Крон просидел в задумчивости, не реагируя на суету текущих дел и едва отвечая на проявления окружающей среды. Александра знала, что за ленивой позой мощного, тяжелого тела, под прикрытыми тяжелыми веками глазами скрыта лихорадочная работа мозга. Кусочки, необходимые для сборки модели уже собраны, – и теперь Крон подгонял детальки друг к другу, подпиливал края надфилем, подклеивал, с досадой выбрасывал ненужное.

Пообедали бутербродами с ветчиной, причем по обыкновению Болтик проглотил лишь ветчину с салатным листом, оставив на тарелке остальное. Затем он вызвал Глазика, дал ему указания, после чего услал его по адресам. Некоторое время занял обзвон участников дела, которых Крон просил дать небольшие интервью. В списке оказались Алик Балаганов, семейный врач Скорик и Олег Воробьев, партнер Балаганова по шоу.

Затем он переговорил с подполковником Лунгулом.

– Слава, позволь Граберу присутствовать на передаче, – попросил он в трубку.

Затем долго слушал, поддакивая, потом продолжил:

– Не можешь, разреши ему встретиться с Глазиком. Мне всего-то нужно пять-семь минут чистого времени. Я буду тебе обязан.

Слушал еще долго, соглашался. Качал здоровенной башкой.

– Все это я тебе обещаю, – засмеялся и положил трубку.

Подмигнул Александре.

– Вот так с ними надо. Раньше в цирке говорили: «Дай заявку на двугорбого верблюда, даже если нужен одногорбый. Все равно срежут вполовину». Ты не знаешь эту байку? Слишком молода.

– Угу.

Крон не заметил иронии:

– И теперь мы можем компоновать передачу. Сначала дадим ролики с Балагановой и Аликом. Вразрез Габер. Поводком выведем на список подозреваемых. Компетентное мнение врача с медицинскими терминами. Нынешнее положение в городских больницах, чтобы у зрителя кровь застыла в жилах.

– Будто зрители не болеют.

– Одно дело лечиться в одиночку, другое, – обобщить проблему. Сама знаешь, так что не прерывай. Можно подтянуть сюда мнение еще одного врача, – да хотя бы того длинного из Люстдорфа, с которым ты недавно познакомилась.

– Не боитесь перегрузить медициной передачу?

– А это твоя забота, сейчас сядешь писать сценарий. Так. Можно дать краткий юридический комментарий, – судебная история и отношения собственности. Сюда можно врезать этого Воробьева по поводу климата в коллективе.

– Так может, стоило мне с Глазиком в театр съездить. Глядишь, вытащила бы на свет что-нибудь скандальное.

– Поверь, Саша, я знаю, как ты умеешь это делать. Если бы твое присутствие в театре было нужно, ты бы двинула туда с Глазиком. Но это пустая трата твоего драгоценного времени. По поводу Воробьева и вообще «Лиц» мне все ясно. Надеюсь. Лебедь, рак и щука, -вот какие там отношения. Скоро эта контора развалится на части, но нам до этого дела нет. Бабочкой даю объявление злоумышленника. За работу!

Вечер пятницы. Святое время. На экране идет запись «Журналистского расследования».

В комнате совещаний накрыт стол для чаепития. Мерцает экран, на столе чашки, пирожные, конфеты. Самовар исходит жаром. Паша похож на мышонка, грызущего кусок сыра. Глазик дует на блюдечко с горячей жидкостью. Семен двумя пальцами держит чашку, слегка отстраняясь, дабы ни одна капелька не попала на идеальные брюки или жилет. Крон жует диабетическую конфету и смотрит в экран.