Инна Балтийская - Призрак с горы Мертвецов

Я подошла к навесной вешалке в прихожей, торопливо начала шарить по карманам плаща в поисках перчаток. Увы, перчатка нашлась только одна, видимо, вторая выпала где-то по дороге. Но я натянула ее на правую руку, осторожно достала из глубины внутреннего кармана заветный пакетик и торопливо сунула его в оттопыренный карман черной кожаной куртки бывшего мужа. Там было много всякой всячины, и какое-то время я судорожно проталкивала пакетик вглубь, чтобы он случайно не выпал. Одновременно я прислушивалась к звукам в гостиной, чтобы вовремя услышать попытки отворить дверь. Все это измотало меня так, что тошнота стала намного сильнее, а голова теперь просто разваливалась на части. Но я довела дело до конца, и только после этого на цыпочках проскользнула на кухню.

Так, дело сделано. Теперь надо звонить Панкратову. Внутренний голос подсказывал, что у меня сейчас не самый лучший вид, да и два пьяных мужика в квартире не служат украшениям, но мне уже было не до глупостей. Пусть Панкратов думает про меня что угодно, я должна сдать полиции маньяка, а там хоть трава не расти.

Я плотно затворила кухонную дверь и набрала номер следователя. Телефон долго не отвечал, и я машинально взглянула на часы. Половина четвертого утра, ну я даю!!! Но сбросить звонок я уже не могла. Столько мучиться, и теперь отступить? Нет уж, лучше я потеряю интерес Панкратова навсегда, но своего сейчас добьюсь!

Скрипнула дверь гостиной, и я спрятала телефон в кармашек джинсов. И тут, как назло, он громко зазвонил. По мелодии я поняла, что это Панкратов, но ответить уже не могла — в кухню вошел верзила.

— Где же чаек? — насмешливо осведомился он. Звук его голоса мне что-то напомнил. Я должна вспомнить лицо или голос… Лицо или голос… Так говорил Чудинов, и я понимала, что это относится и ко мне. Но голова болела, раскалывалась на части, и я никак не могла понять, почему вдруг вспомнила предсмертные слова…

Телефон в кармане разрывался на части, а я все стояла, словно оцепенев.

— Ну что же ты, ответь человеку. Не спится кому-то. — приказал верзила. Почти машинально я повиновалась.

— Лариса, что случилось? — раздался в трубке заспанный голос Панкратова. Я замерла. Что сказать?

— Валерий, тут многое произошло… Но я не могу сейчас говорить!

— Понял. Жди. Еду. — он тут же отключился, а я с облегчением вздохнула. Верзила снова усмехнулся.

— Никола… Колян, давайте чай заваривать. — с наигранной бодростью предложила я.

— А давай чаек позже. — он приблизился ко мне и цепко схватил за руку. Глаза заслезились, заболели, словно в них плеснули кипятком. Его голос гулким колоколом звучал в голове, наслаиваясь на другие слова, сказанные очень давно, много лет назад:

— Ну что ты тормозишь! Костер щас догорит, хрен потом разожжешь заново!

Я снова оказалась в весеннем лесу вместе со своими одноклассницами, словно наяву увидела Веру, ее тонкую гибкую фигурку и синюю ленту вплетенную в светлые волосы. Из кустов навстречу нам вышел высокий качок с короткой стрижкой, тот самый, который несколько лет приходил ко мне в ночных кошмарах. Вот чье лицо и голос я должна была вспомнить, вот что могло спасти мою жизнь! Ну что же, теперь я вспомнила! Но похоже, было уже слишком поздно.

— Чего ревешь? — сейчас или тогда, в весеннем лесу, он произнес эти слова? — Узнала, значит, курица? Я все ждал, когда же узнаешь, но ты, как все куры, совсем беспамятная. Мож, думаешь меня слезами разжалобить? Ну так не надейся, не выйдет. Мы с тобой позабавимся маленько, а потом тебя найдут тут, на столе. Или на полу. Каким бантиком тебя повязать?

Я молча кивала головой, закрыв глаза и глотая слезы. Надежда еще оставалась — Панкратов наверняка уже выехал. Теперь мне надо было лишь тянуть время, и каждая выигранная минута могла спасти мне жизнь. Только бы он отпустил мою руку, тогда я смогу соображать!

— Я все сделаю. И дам вас пояс от лучшего платья. — торопливо забормотала я. — Только руку отпустите, прошу вас. Я ж не могу так раздеваться, когда вы меня держите.

— Ух ты, прям кремень! — восхищенно присвистнул он. — Не бывает таких девок. Погоди… или ты не поняла, что я с тобой сделаю?

— Поняла, вы меня задушите. — быстро подтвердила я. — Я согласна, только хочу быть красивой после смерти. Дам самый красивый пояс, хорошо?

— А ты что, того… — он все сильнее удивлялся. — Покончить с собой хочешь? Ну смотри, если врешь, так тебе же хуже будет. Я могу сделать тебе такое, что сама будешь умолять поскорее убить. Говори, обмануть меня собралась?