Чингиз Абдуллаев - Испытание добродетели

— Через час, — сказал Дронго, взглянув на часы.

— Договорились, — заявил Солагашвили и отключился.

Дронго позвонил Вейдеманису и сообщил, что едет в офис Солагашвили.

— У тебя есть с собой оружие? — встревожился Эдгар.

— Ты прекрасно знаешь, что я не люблю носить его при себе. Тем более в Москве, где подобное пристрастие вызывает массу ненужных вопросов.

— Я бы так не рисковал, — сказал Вейдеманис. — Знаешь, я обязательно приеду туда и буду ждать тебя около твоей машины. А ты будь осторожен. Возможно, что убийство Монахова организовал именно этот вот самый Леван Шалвович. Во всяком случае, у него были для этого более чем веские основания.

— Сначала нужно с ним переговорить, — ответил Дронго. — Очень интересно будет узнать его отношение ко всем тем людям, которые окружали погибшего бизнесмена.

Дронго немного не рассчитал. Его машина оказалась у офиса Солагашвили через час пятнадцать минут.

На проходной его остановил дежурный, который уточнил, куда именно он направляется.

Офис Солагашвили занимал восьмой и девятый этажи, отделенные от других решетками. У лифта сидели двое крепких парней, которые не только проверили документы гостя, прибывшего к их боссу, но и тщательно обыскали его. Только после этого один из них провел Дронго в кабинет Левана Шалвовича Солагашвили.

Помещение было даже не большим, а воистину огромным, метров сорок в длину. Мебель, явно изготовленная на заказ, картины современных российских художников, ворсистые ковры на полу, современная техника, стоявшая на полках и столах. Все это должно было производить впечатление на посетителей, попавших сюда впервые.

Солагашвили оказался высоким мужчиной с каштановыми волосами. Этот цвет был слишком ярким для естественного. Без краски тут явно не обошлось. Ему было лет шестьдесят или чуть меньше. Нос с горбинкой, немного кустистые брови, тонкие губы. Он был одет в темно-серый костюм и белую рубашку без галстука. На носу очки в модной оправе, которые он быстро снял, когда открылась дверь.

Увидев входившего гостя, Леван поднялся с места и прошел навстречу. Он протянул руку и крепко сжал ладонь Дронго.

— Садитесь. — Хозяин кабинета показал в угол, где стояли небольшой столик и два глубоких кожаных кресла.

Дронго сел в одно из них.

Солагашвили расположился напротив.

— Коньяк или виски? Может, что-то другое? — спросил он.

— Спасибо. Ничего не нужно, — ответил Дронго.

— Как хотите. Не знаю, чем именно могу вам помочь, но готов выслушать и ответить на ваши вопросы. Только с одним непременным условием.

— Вы уже ставите мне условия! — Дронго усмехнулся.

— Разумеется. Иначе было бы глупо терять столько времени и сил. Мое условие очень простое. Вы должны будете проинформировать своего нанимателя о том, что я любезно согласился ответить на все ваши вопросы.

— «Наниматель» — слово не очень приятное.

— Замените на слово «заказчик». Или «клиент». Мне все равно, как вы его назовете. Хоть благодетелем. Или меценатом. Только вот на такового он совсем не похож, слишком уж жаден. Вы понимаете, что речь идет о старшем брате Алексея Монахова. Можете даже назвать его партнером. Если это вам нравится.

— Вы все еще хотите, чтобы их компания провела вашу сделку? — осведомился Дронго.

— Конечно, хочу, — откровенно признался Солагашвили. — Все дело в том, что у обоих братьев какие-то пещерные, националистические взгляды. Особенно они были заметны у младшего, который вообще не желал иметь никаких дел с кавказцами. Такая вот совершенно неадекватная позиция. Хотя он явно терял свои деньги.

— Поэтому вы решили договориться с Апрелевым?

— Кто вам сказал? Сам Апрелев?

— Он-то как раз ничего не сказал. Более того, Дима довольно долго не мог вспомнить вашу фамилию, пока мы не пригрозили ему узнать ее у первой супруги Монахова, его тети. Только тогда он наконец-то сумел вспомнить, как вас зовут.

— Очень уж короткая амнезия, — сказал Солагашвили и криво усмехнулся. — Я никогда особо не доверял этому молодому человеку. Он всегда был себе на уме. Теперь мне придется иметь дело со старшим Монаховым. Этот господин — не самый оптимальный переговорщик. Хотя он гораздо лучше своего младшего брата. Тот просто уперся, как каменный столб, и не хотел иметь со мной никаких дел. Старший куда больший прагматик. Если он узнает, что может неплохо заработать, то сто раз подумает, прежде чем отказать.

— Тогда получается, что смерть Алексея Монахова была более всего нужна именно вам, — подытожил Дронго.