Сергей Высоцкий - Пропавшие среди живых

Белянчиков засмеялся:

- Погода такая, что в море легко свариться. Ты, Игорь Васильевич, не забудь вернуться из отпуска. А то мало ли... Какая-нибудь закадрит. Правда, Минводы не Сочи, там все больше бабушки...

- Вас забудешь, - усмехнулся Корнилов. - Все мечтаю подальше забраться, где телеграфа нет... Да, кстати, Белянчиков. У меня к тебе просьба. Я тут одного парня на ГОМЗ договорился устроить. В колонии ноги потерял. Рымарев Алексей Федосеевич. Шестьдесят шестой цех. Ты запиши его адрес и организуй переезд. Чего ему ждать, пока я вернусь. И чтоб с общежитием все в порядке было и с прочими благостями.

- Есть, товарищ подполковник. Все будет сделано. Отдыхайте спокойно.

Корнилов положил в чемодан две толстые тетрадки в черных коленкоровых переплетах. Одна наполовину исписанная, с беглыми, на скорую руку заметками, другая чистая. Первую Корнилов уже брал с собой в отпуск. Все хотелось свести в небольшую книжечку наблюдения за несовершеннолетними преступниками. Но работа продвигалась медленно. "Может, на этот раз осилю", - подумал Игорь Васильевич.

Корнилов уже хотел закрыть чемодан, как раздался звонок в дверь.

На пороге стоял Иннокентий.

- Не ожидал?

Игорь Васильевич молча посторонился, пропустил его в квартиру.

- Ну, здравствуй, - сказал Иннокентий, но руки не подал.

- Здравствуй, - Игорь Васильевич с недоумением смотрел на брата.

Они прошли в гостиную. Иннокентий сел в кресло и огляделся. Корнилов обратил внимание, что брат располнел. Лицо у него было загорелое. Коричневым, въедливым загаром, как могут загореть только селяне, никогда не загорающие специально, но много бывающие на воздухе.

Заметив раскрытый чемодан, Иннокентий сказал:

- В отпуск едешь? Слышал, слышал. Земля слухом полнится. А где мать?

Игорь Васильевич, стараясь быть спокойным, ответил:

- Мать в другом месте.

- Другое место - больница? - жестко бросил Иннокентий. - Этого ты добивался, забирая мать к себе. Хотел показать себя чистеньким, любящим сыночком? - Он распалялся, и голос его из чуть хриповатого превратился в резкий, крикливый. - Думаешь, я матери добра не желаю? Думаешь, отправили на остров, чтобы от старухи избавиться? Ради нее все и сделали, по ее доброй воле. Она там ни разу не болела. Я справлялся. А к тебе приехала сразу слегла. Я и про это знаю. А теперь в больницу. Снова все по-старому.

Игорь Васильевич сцепил руки на груди и только твердил себе: "Держись, держись".

- Я знаю, - продолжал Иннокентий, - ты ее и взял-то только потому, что боялся людских пересудов. Да, может, еще для того, чтобы она тебе здесь готовила да рубахи стирала, пока ты своих уголовников ловишь...

Он все кричал и кричал, а Игорь Васильевич подумал: "Это он все потому говорит, что ему стыдно. Просто стыдно. И какой он ни заскорузлый душою, а почувствовал, что совершил подлость, и теперь кричит. И узнавал, наверное, у соседей, как здесь мы живем. Тайком приезжал и узнавал..."

- Что молчишь? - крикнул Иннокентий.

- Тебя слушаю, - ответил тихо Игорь Васильевич. - Ты тут столько наговорил мне... - Он помедлил немного и добавил: - Ты не ради матери приехал. Ради себя. Тебе хочется узнать, что матери плохо здесь...

- Ты, ты... - начал Иннокентий, но Игорь Васильевич не дал ему договорить.

- Эх, неужели ты сам не понимаешь? - сказал Корнилов с горечью. Неужели ты только за тем и приехал, чтобы все это высказать?

- А ты думаешь, чтобы пожать твою мужественную руку? Как же, товарищ подполковник едет в отпуск. Почет и уважение! Он честно выполняет свой долг перед Родиной. А его младший брат раскаялся во всех грехах и приехал просить прощения за то, что получил от него пощечину... Ты только говоришь всегда так красиво - "мы воспитываем нового человека". А делаешь все для показухи. И мать для показухи с Валаама привез!

- Эх ты, младший брат, что с тобой стало? Глаза б мои на тебя не смотрели. Тоже мне игрок! - Игорь Васильевич сжал кулаки и шагнул к Иннокентию. Тот дернулся и в испуге вытянул руку, словно хотел прикрыться от удара.

- Вот что я тебе скажу напоследок. Мать не больна. И не в больнице, а в семье моих друзей. Пока я в отпуске... И болела она по приезде только гриппом. Да и то три дня. Не могу я утешить тебя, не могу твою совесть успокоить. А теперь можешь двигать к своей Татьяне... И торговать в свободное время свежими овощами. Чтобы потом в картишки с подонками сразиться или "Москвич" на "Волгу" поменять. Мне же сказать больше нечего. - Игорь Васильевич отвернулся от Иннокентия, подошел к окну.