Сергей Высоцкий - Пропавшие среди живых

- Шеф, горькая нужна до зарезу! Много. И шампанское. Да ведь шампанское ты не возишь...

Хилков секунду помедлил, соображая: не промахнуться бы, потом сказал:

- Садись, папаша. Горькая тебе будет. Отъедем в переулок.

Старик уселся в машину, сиденье под ним охнуло. Хилков дал газ.

- Сколько тебе?

- Десяток наберешь?

Хилков присвистнул:

- Размах! Да осталось-то у меня четыре... Только предупреждаю - по шесть рублей. По случаю праздника. - Он свернул в переулок, остановил машину.

- Вот дьявол! - выругался бородач. - Что это - четыре. Слону дробина... Людям выпить надо! - Он махнул рукой. - Ладно, давай четыре. Вот тебе сотня, хоть из-под земли найди еще! Хорошо бы и шампанского... Ну да это не обязательно. А водка чтобы была... Привезешь, поднимешься на шестой этаж. Шестьсот тридцать шестой номер.

Хилков оторопело слушал бородатого, пряча в карман сторублевку и доставая из-за сиденья бутылки с водкой... "Ну и умелец, вот это напор", думал он, даже и не пытаясь возразить, а только дивясь его властному тону.

- Все, что останется, - твое, - сказал бородач, когда они снова подъехали к гостинице. - Давай действуй...

Он легко выскочил из машины и на мгновение обернулся.

"На номер посмотрел", - отметил Хилков и, не выключая счетчика, дал газ... Водка была у него дома, а без шампанского обойдутся, решил он. Но когда ехал по Невскому, вспомнил, как однажды, тоже в праздник, завозил одного пассажира в темный двор у ресторана "Запад" и тот покупал шампанское у каких-то не то поваров, не то посудомоек. Хилков заехал во двор и постучал в дверь черного хода. Долго не открывали, но потом вышел заросший щетиной мужчина в грязном халате и крикнул: "Чего надо?" Хилков испугался, что мужик набьет ему физиономию, но все оказалось просто через десять минут у него было две бутылки шампанского.

Хилкову жалко было расставаться с деньгами - остаток от сотни шел ему в карман. А ведь на шампанское бородач и не надеялся. Но какое-то неясное предчувствие подсказывало Хилкову - не экономь, не жмись. Выиграешь больше. Этот дядя с бородой в долгу не останется. Вон как деньгами швыряет...

Было уже около четырех, когда Хилков снова подъехал к гостинице. Он поставил машину на набережной, подальше от подъезда, где прохаживался по свежему снежку милиционер. Бутылки были уложены в аэрофлотскую сумку. Повесив ее на плечо, Хилков подошел к дверям. Стеклянные двери были заперты, он осторожно позвонил, немного пугаясь - а не выгонят ли? Подошел сурового вида швейцар, долго возился с дверью. Открыв, спросил:

- Проживающий?

- Проживающий, - буркнул Хилков.

Дежурной на этаже не было видно, и он пошел сам искать номер. Бесшумно ступая по ковру, подумал: "До чего здорово гостиницу смастрячили. Богато". Ему и раньше приходилось здесь бывать, и он всегда поражался роскошной отделке, мраморным лестницам, мягким удобным креслам в холлах.

Он остановился перед дверью шестьсот тридцать шестого номера и, прежде чем постучать, прислушался. Никаких признаков новогоднего веселья не было слышно. Хилков постучал, сначала тихонько, потом громче. За дверью было тихо. Он снова застучал, уже совсем громко. Подергал ручку. Внутри на миг послышался неясный гул, потом шаги. Дверь приотворилась. Высунулся бородатый. Он был без пиджака, в белой рубашке, ароматно попыхивал большой прямой трубкой. Хилков заметил, что он не такой уж старый, пожалуй, лет шестидесяти, не больше.

Бородатый обрадовался:

- А, это ты, шеф! Как успехи?

Хилков протянул ему сумку:

- Пять водки, две шампанского...

- У-у... да ты маг и волшебник! Подожди секунду, я тебе сумку принесу. - Он скрылся, чуть притворив за собой дверь. Теперь Хилков слышал отдаленный гул голосов, смех.

Бородатый сразу же вернулся, сунул Хилкову сумку и сказал:

- Там еще денежка. Ты когда сменяешься?

- В восемь утра, - сказал Хилков.

- Вот и отлично. К семи подъезжай, до дому подкинешь... Если на часок в парк опоздаешь, не смертельно?

- Не смертельно... - усмехнулся Хилков.

- Ну и ладненько, - подмигнул ему бородач. - Ты, я вижу, свой человек. Так к семи? - И он захлопнул за собой дверь.

Хилков спустился вниз по лестнице. Лифта ждать не стал. Шел и думал, сколько же отвалил борода. "Наверное, не меньше четвертного. От той сотни-то у меня остались рожки да ножки... Водочку ведь я и так неплохо бы сбыл..." Только в машине он раскрыл сумку и вытащил... сторублевку. Радостно екнуло сердце. "Ш-ш-широкий мужчина, - с одобрением подумал Хилков. - Меньше сотенной монеты не знает". И дал газ, насвистывая веселый мотивчик.