Виталий Скворец - Союз-Афган

После расчёта с барыгой Саньком, и покупки трёх чек «про запас», у него осталось еще 70 рублей. Ему захотелось закурить. Он взял, «из под полы» за 50 копеек пачку болгарских сигарет «стюардесса», которые стоили 35 копеек. Ему захотелось есть, и он зашел в кафетерий, и взял на рубль пятьдесят копеек, два здоровенных пирожных и стакан горячего чая. Сглатывая голодную слюну, он вдруг подумал, что не помнит когда, в последний раз ел! Раньше об этом не думалось, потому, что наркотический голод был гораздо сильнее, чем простая физиологическая потребность.

После «дозы» хотелось чего-нибудь сладкого. Так бывало всегда после укола наркотиком.

Сидя за столом кафетерия и жадно поглощая пирожное, которое запивал чаем, он с удовольствием вглядывался, через стекло, на улицу. Ему было хорошо. Уже осталось немного доесть, когда он почувствовал вдруг какой-то внутренний толчок в грудь. Еще не поняв, что же это такое, он внимательно посмотрел на улицу и…

По улице, весело переговариваясь, шли три девушки, похоже, студентки. Одна из них, на длинных, высоких каблуках, в модной мини-юбочке, открывающей стройные ножки, вдруг возродила в балдевшем мозгу Славы, слова, убитого им таксиста:

— «Вот дочка у меня институт заканчивает, вырядилась в мини, ходит, коленки выпячивает — ученная. Туфли на такой платформе, что кажись, упадет — так никакая скорая помощь не поможет…» Недоеденное пирожное выпало из его, внезапно ослабевших, пальцев.

— «А ведь она еще не знает, что я ее отца — убил. Убил меньше, чем за двести рублей каких-то! Она же радуется, потому, что еще ничего не знает!» — вдруг неожиданно пришла мысль Славке.

Бросив недоеденное пирожное, оставив недопитый чай, он «вылетел» на улицу и как загипнотизированный пошел за девушками. Его нескладная, худая, длинноволосая личность в скором времени обратила на себя внимание одной из них. Пару раз обернувшись, она что-то сказала двум подружкам и они, как по команде, оглянувшись и увидев его, весело захохотали.

Он остановился. Девушки же, все втроем, повернулись к нему лицом.

Девушка в мини, на которую он обратил внимание, дерзко глянула ему в глаза и сказала:

— Ты, похоже, парень познакомиться хочешь, но если будешь ходить такой обалденный, да еще с открытым ртом, то на тебя кроме милиции никто внимания не обратит…

Две ее подружки весело рассмеялись и одна из них хитро прищурившись, добавила:

— Да он, девчата, не познакомиться хочет, а так, просто, сумочки помочь поднести.

И они засмеялись еще более заразительно. Слава же смотрел на стройную, на высоких каблуках девушку и чувствовал, что сейчас не выдержит и скажет ей:

— Я убил твоего отца!

Он вдруг очнулся, резко повернулся спиной к девчатам и быстро стал уходить. За спиной его снова раздался заразительный, чистый как горный ручеек, девичий смех. Он быстро шел, не разбирая куда. Кайф, казалось, весь вылетел из головы. Запоздалое и вполне искреннее раскаяние, просто раздирало его душу в клочья.

— «Я не хотел этого, не хотел» — опять ухватился он за спасительную мысль. — «Да, может он и не умер вообще, может мне показалось…» — Но вспомнив тот момент, когда увидел смертельную бледность на лице таксиста, он опять понял, что нет, он действительно убил пожилого человека…

ОН УБИЙЦА!

Сознание этого было настолько страшным и жутким, что он внезапно остановился и обхватив голову руками громко застонал.

— Вам плохо — товарищ? Может чем помочь? На него смотрела пожилая с проседью женщина. Ее голубые, как небо, глаза, с тревогой и готовностью помочь смотрели на него.

— «А ведь она может быть ЕГО женой!» — вдруг вломилась в голову Славика шальная мысль. Женщина увидев, что лицо его исказилось, как от боли, забеспокоилась.

— Где болит, сынок? Сердце? Тебе помочь?

Вокруг них стали останавливаться прохожие. Раскаленным железом Славе жгли язык слова признания. Но он опять сдержал себя и, оглядев испуганным взглядом собравшихся возле него людей и отнимая от головы руки, дрожащим, плаксивым голосом произнес:

— Нет, ничего, ничего не надо. Уже всё прошло. Игнорируя кольцо, готовых помочь ему, людей, Славик стал быстро удаляться…

Он чувствовал себя изгоем.

Почему?

Да потому, что был исколотым наркоманом и убийцей. А его окружали, нормальные советские люди.

…Добежав до своей квартиры, он дрожащими руками едва открыл замок и сразу шмыгнул на кухню. Там он зажег на кухонной плите газ и через несколько минут уже готовил в ложке раствор «ханки», использовав одну из трёх «чек», купленной у Саши. «Очистить» раствор было нечем. Для этого нужен был ангидрид или уксус. Но ни того ни другого не было.